Ложь, которую мы произносим. Джейн Корри

пыталась отвлечься, украшая дом. Купила в киоске сине-оранжевый коврик, но Тому тот не понравился.

      – Слишком яркий, – сказал мне муж.

      В том-то и заключался весь смысл. Это место необходимо пробудить. Здесь все хромированное или бежевое. Поначалу дом выглядел роскошным по сравнению с теми помойками, в которых я жила. Но теперь он казался враждебным.

      Почти ничего тут не принадлежало мне. Даже тело ощущалось как чье-то чужое.

      Позже, когда магазины снова развесили плакаты «С Рождеством!», это наконец случилось. Синяя полоска, которая означала, что я жду ребенка.

      – На этот раз все может быть хорошо, – заверил меня Том.

      – Не хочу об этом говорить, – отрезала я. – Ты не должен никому рассказывать. Особенно Хьюго и Оливии. Мы будем вести себя так, будто я не беременна, чтобы у меня не было пустых надежд, когда все пойдет не так.

      – Но…

      – Том! Пожалуйста, уважай мои желания.

      Он согласился. Мы не рассказали о беременности ни одной живой душе. Даже Хьюго. По крайней мере, так утверждал Том, хотя кто знает, о чем они говорили друг с другом, когда играли в теннис по воскресеньям. Интуиция подсказывала мне не доверять этому человеку. Я была уверена, что это он подначивал Тома в той ужасной истории с издевательствами в школе.

      Удивительно, но я доходила до двенадцати недель. Сделала сканирование, и вот он, двигается на экране передо мной.

      – Выглядит совершенно здоровым, – сказал доктор.

      В шестнадцать недель мне стало нелегко застегивать джинсы. В саду расцвели нарциссы. «С тобой все будет в порядке», – весело кивая, говорили их маленькие головки.

      Вскоре Оливия и Хьюго пригласили нас на ужин. Я отказывалась от всех их приглашений после второго выкидыша, но теперь решила, что могу принять предложение. Когда мы пришли, Оливия что-то помешивала на плите. От запаха меня едва не стошнило.

      – Это желтая пелотрета[4], – пояснила Оливия. – Надеюсь, вам понравится.

      – Извините, – выпалила я и бросилась в туалет.

      А когда вернулась, по выражению лица Оливии поняла, что Том ей все рассказал.

      – Какие замечательные новости, – сказала она, обнимая меня.

      – Мы еще какое-то время собирались ничего не говорить, – многозначительно парировала я.

      – Но теперь все в порядке, – сказал Том. – Большинство выкидышей происходит до двенадцати недель.

      Он произнес слово «выкидыш» так, будто это научный термин. А не мучительная потеря живого, дышащего ребенка. Нашего ребенка.

      – Мамочка, – прозвучал на лестнице тихий голосок, – я не хочу спать.

      Я с завистью посмотрела на старшую дочь Оливии и Хьюго. У нее были красивые светлые волосы оттенка клубничный блонд, как у матери, и маленький вздернутый носик.

      – Хорошая попытка, Клемми. – Хьюго подхватил дочь на руки. – Но тебе нужно выспаться, а мы хотим побыть наедине.

      – Привет, – сказала я.

      – Кто вы? – требовательно спросила девочка.

      – Меня зовут Сара.

      Ее

4

Разновидность камбалы.