Летающая трудно. Вероника Долина

ьзуясь главами книг, их героями – все они становились мне родными. А потом, когда пришла взрослость – научилась обходиться своим средствами. И написалось множество строф о событиях моей собственной жизни.

      Мой город. Мои дети. Моя улица. Мои любови. Мои головные боли… Все делалось смыслом стихов и наполняло их. Самые грустные события и самые необыкновенные – все они искали возможности попасть в мои строчки, приняв форму всего то нескольких созвучий.

      Нужны человеку воздух, полет, пространство. Как поэту без этого?

      И я научилась летать. Совершенно всерьез. Все полеты из детских сновидений сделались реальностью. Самолет – мой друг, аэропорт – мой дом родной. Так не всегда было, но уж давно это так. Я преодолевала неуют и оторванность от дома. Мои дети научились подолгу дожидаться меня, впрочем, с помощью тех же инструментов, что и мне когда-то помогали – книги, музыка и театр были с ними, а потом стали профессиями.

      Летать не очень легко, но человек может научиться.

      Как там говорила Акка Кнебекайзе из «Путешествия Нильса с дикими гусями»?

      «Летать высоко легче чем летать низко». И научиться этому стоит.

      Мое избранное об этом.

      Вероника Долина

      Москва. Май 2023 г.

      Когда б мы жили без затей…

* * *

      А хочешь, я выучусь шить?

      А может, и вышивать?

      А хочешь, я выучусь жить,

      И будем жить-поживать?

      Уедем отсюда прочь,

      Оставим здесь свою тень.

      И ночь у нас будет ночь,

      И день у нас будет день.

      Ты будешь ходить в лес

      С ловушками и ружьем.

      О, как же весело здесь,

      Как славно мы заживем…

      Я скоро выучусь прясть,

      Чесать и сматывать шерсть.

      А детей у нас будет пять,

      А может быть, даже шесть.

      И будет трава расти,

      А в доме – топиться печь.

      И, Господи мне прости,

      Я, может быть, брошу петь.

      И будем как люди жить,

      Добра себе наживать.

      Ну хочешь, я выучусь шить?

      А может, и вышивать…

* * *

      Я развлечь вас постараюсь

      Старомодной пасторалью.

      От немецкой сказки в детской

      Веет пылью и теплом.

      Кто-то их опять читает

      И страницы не считает,

      И, незримы, братья Гриммы

      Проплывают за стеклом.

      «Если ты меня не покинешь,

      То и я тебя не оставлю!» —

      К этой песенке старинной

      Я ни слова не прибавлю.

      Там, на лаковой картинке,

      Ганс и Гретель посрединке

      Умоляют под сурдинку:

      «Спой, хороший человек!»

      Этот облик их пасхальный,

      Их уклад патриархальный —

      Позолоченный, сусальный,

      Незамысловатый век!

      «Если ты меня не покинешь,

      То и я тебя не оставлю!» —

      К этой песенке старинной

      Я ни слова не прибавлю!

      Но от этой сказки мудрой

      Тонко пахнет старой пудрой.

      Ветер треплет Гретель кудри,

      Носит новые слова:

      «Я сниму остатки грима.

      Что вы натворили, Гриммы?

      Вы-то там неуязвимы,

      Я-то тут – едва жива».

      К этой песенке старинной

      Я свои слова прибавлю:

      «Если ты меня вдруг покинешь,

      То я это так не оставлю!»

      Я развлечь вас постаралась

      Старомодной пасторалью.

      От немецкой сказки в детской

      Веет пылью и теплом.

      Это я опять читаю!

      Я их очень почитаю.

      И, незримы, братья Гриммы

      Проплывают за стеклом…

* * *

      Гололед – такая гадость,

      Неизбежная зимой!

      «Осторожно, моя радость!» —

      Говорю себе самой.

      Ведь в другое время года

      Помогает нам судьба,

      А в такую непогоду

      Затруднительна ходьба.

      Я в дому – совсем другая:

      Раз на дню, наверно, сто

      Я сама себя ругаю

      И за это, и за то.

      А сегодня не ругаю

      И напрасно не корю.

      «Осторожно, дорогая,

      Осторожно», –