Дыши со мной. Ольга Обр

их за досками. Даже маленькая Роз уверенно седлает волны, не все, конечно, падает частенько, но хохочет при этом. А вот у Джамиля пока выходит не очень. Объясняю ему его ошибки, как я их вижу. Это не особо помогает, но нам весело вместе. Хороший день.

      Накатавшись, ужинаем на веранде пляжного кафе. И, как ни странно, мне комфортно здесь. Мы даже находим общие темы с Джонсоном. Мари почти не участвует в беседе. Спрятала глаза за зеркальными очками, не поймёшь, куда смотрит. На меня? Подмигиваю ей, и она улыбается в ответ, всё-таки на меня.

      Протягивает на прощание руку. Нет, моё сердце. Если уж я решил забрать тебя, то так мы прощаться не будем. Целую надпись на её ладони, чем, кажется, смущаю. Привыкай ко мне снова. Теперь я не уйду.

      5

      МАРИ

      – Хороший выдался день, – пытаюсь вывести Эрика на беседу. – Почему ты такой хмурый? Устал?

      – Нет, – говорит сердито и односложно. Ну точно, что-то беспокоит его. Мистер Улыбака явно расстроен.

      – Хочешь поговорить об этом?

      – О чём?

      – О том, из-за чего ты расстроился, Эрик. Я же вижу. Скажи мне, и мы вместе решим эту проблему.

      – Мне не нравится отец Джамиля, – сознаётся после минутного молчания.

      – Чем именно? Они с отцом очень похожи, но с Джамилем ты дружишь, – стараюсь звучать непринуждённо, не уверена, правда, что у меня выходит.

      – Мне не нравится, как он смотрит на тебя, – бурчит сын.

      – Просто смотрит, – пожимаю плечами. – Я вообще-то у тебя красивая, на меня много кто смотрит, – пытаюсь свести всё к шутке.

      – Ты моя! – говорит запальчиво. – И папина, – добавляет после небольшой заминки.

      – Вот именно, Эрик. Твоя. И ни на кого тебя не променяю, ты же знаешь.

      – Ты сегодня много улыбаешься, – не могу разобрать интонацию, то ли рад, то ли наоборот сердится. – Из-за него?

      – Я улыбаюсь, потому что наконец-то хочу жить, малыш. Мне плохо без папы. Но надо как-то справляться, верно? Он бы этого хотел для нас.

      Эрик сглатывает, видимо, чтобы не разреветься. Я паркуюсь у обочины и просто обнимаю моего мальчика. Ему тоже тяжело без отца, Алекс занимался с ним, пожалуй, даже больше, чем я.

      – Я боюсь, что ты тоже умрёшь, – выдаёт неожиданно и уже не может сдерживаться, ревёт, уткнувшись мне в плечо. Маленький мой. Я тоже боюсь.

      – Эрик, мы не знаем, что нас ждёт впереди, поэтому просто надо радоваться тому, что есть сегодня. А сегодня было море, солнце, друзья. И мы вместе. Это же уже много, – у меня самой глаза на мокром месте, но я пока их контролирую. – Если вдруг со мной что-то случится, ты знаешь, что у тебя есть дедушка с Лиз, Паола с Ричардом, есть Нейт с Шейлой и Майк. Ты не останешься один, малыш. Но я торжественно клянусь, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы дожить до того возраста, когда ты станешь бородатым дяденькой с собственными детьми, – он кивает, растирает кулаком слёзы и улыбается, пусть кривовато, но лучше, чем ничего.

      – Он