Сценарии судьбы Тонечки Морозовой. Татьяна Устинова

очнись.

      Тот разлепил глаза.

      – Ты кто?

      – А ты кто? – разозлился Герман.

      – Подождите, так нельзя, – вмешалась Тонечка. – Он же пьяный! С пьяными аккуратно надо.

      Она присела перед диваном на корточки и спросила тихонько, сочувственно:

      – Вася, плохо тебе?

      Василий закивал, не открывая глаз.

      – Водички дать?

      На журнальном столике перед диваном стояли ополовиненная бутылка вина, какой-то трудноопределимый коньяк, на самом донышке, «Мартини», примерно треть, остатки водки и какого-то ликера.

      – Ты из всех сразу бодяжишь? – спросил Герман, морщась.

      – Коктейль, – собравшись с силами, изрек режиссер. – Умру сейчас.

      – Если пока не помер, значит, еще продержишься.

      – Уйди отсюда! Я тебя не звал! Я Светку звал, а она не идет, зараза! Они все меня бросили, все! Жена бросила! Катька бросила! Людка тоже, Светка! До этого Леночка еще! А я умираю!

      – Нужно воды, аспирина и «Скорую», наверное, – решила Тонечка. – Мы сами не справимся. Если он все время пил «ерш»!

      – Слова всякие она знает, – пробормотал Герман. Он чувствовал брезгливость от того, что она так хорошо разбирается в алкоголиках. – Вася, где твой телефон?

      – Нету.

      – Где он, Вася?

      – Хрен знает! Выбросил!

      – Зачем?

      Василий заплакал.

      – Звонит то и дело. Я боюсь. Светку убили, ко мне подбираются.

      Тонечка зачем-то полезла в холодильник. Краем глаза Герман следил за ней.

      – Вася, где Светины родители живут? Соберись, ну!..

      Тонечка вернулась с бутылкой воды, стаканом и полотенцем. Из бутылки она намочила полотенце, пристроила Василию на голову, налила воды в стакан и стала совать ко рту страдающего.

      – Попей, попей, – приговаривала она, – полегчает, точно тебе говорю.

      Василий крутил головой, морщился и мычал. Вода текла по щетинистой шее, проливалась на пиджак и олимпийку.

      – Я ей все отдал, – вдруг выкрикнул он, отталкивая Тонечкину руку. Вода из стакана широко плеснула, попала Герману на джинсы. – Все, что у меня было, все мое богатство! У меня же оно было, богатство! И я ей отдал! А ее убили! И я… умираю!..

      – Саш, давайте правда «Скорую» вызовем?..

      Герман полез в карман за телефоном.

      – У нее вся жизнь была в этих часиках, – продолжал бормотать Василий. Желтое лицо его покрылось потом. – Так она говорила. А мне передали, они пропали, и жизнь пропала, и моя пропала тоже.

      – Чья жизнь? В каких часиках, Вася? Так Света говорила, да? Про свои часы?

      Василий стал закатывать глаза. Тонечка быстро оглянулась на Германа, вид у нее был испуганный.

      – Песчаный проезд, дом тринадцать, квартира сто, – говорил тот в телефон. – Похоже на сердечный приступ. Лет сорок, точно не знаю. Василий Филиппов. Мой телефон?..

      – Найди, – прохрипел Василий. – Она умерла, но ты найди. Хорошая девочка… жалко…

      – Внизу домофон, просто набираете номер квартиры. Когда вас ждать? – громко спрашивал