.

– мне глубоко параллельно, фиолетово и до лампочки.

      – Нет, Серёжа, связи с твоим миром оборваны. Если честно, то я вообще не понимаю, откуда они взялись эти связи? Кто сумел настроить портал для перехода? Я за последнюю ниточку зацепилась, запомнила её, и как только представился момент, выдернула нас сюда. Но её больше нет. Она оборвалась. Я не знаю, где твой мир.

      Всё это время Хлоя пристально смотрела на меня, не отрываясь и не моргая. В её глазах не пробегали, как раньше, гипнотизирующие искорки. В них не было лукавства, в них не было фальши. Они были открытыми и честными до самой глубины. Хотя какая там глубина – до всей своей бездонности.

      И я ей поверил. Вот так вот просто – в одну секунду, в одно мгновение взял и поверил. И стало как-то глубоко наплевать на всё. Убьют, не убьют. Сожгут, не сожгут. Перед смертью попрошу последнее желание: на целую вечность заглянуть в эти глаза. И пусть только попробуют отказать. Порву всех, любого и каждого.

      – Что?! Что ты сделала с ним, Хлоя? – донёсся голос Мары. – Я не слышу его мысли.

      – Это потому, что их нет, – спокойно ответил я. – И заткнись, пожалуйста, не мешай.

      – Это потому, что наш мир принял тебя, – прошептала Хлоя. – Я верила, что так будет. Он ещё во многом удивит тебя. Он ещё не раз разочарует. Попытается убить и спасти. Забыть и вспомнить. Но ты уже часть его. Он пустил тебя к себе. Он подарил тебе новую жизнь. Он спас тебя.

      Она ещё шептала и шептала. Но я её не слушал. Я снова был в её глазах, как тогда, в первый раз. Хотя нет, уже совсем по-другому. Но это было сейчас неважно, абсолютно неважно. Я потом разберусь со всем остальным, если захочу. А сейчас была просто она, и были её глаза. Бескрайний, безграничный мир в её глазах. И это был тот самый мир, в который я подсознательно стремился всю свою жизнь. И он меня принял.

      ***

      – И что, Хлоя действительно была в твоём мире? – вопрошала Мара, усевшись на живот меня любимого, лежащего на огромной кровати в её замке.

      – Была, – однозначно отвечал я, всё ещё находясь в полудрёме.

      – И у тебя жила? – не унималась Мара.

      – Жила, – переходить на развёрнутую речь было лень.

      – Долго? – прищурив один глаз и склонив головку, вопрошала Мара.

      – Не помню. Долго.

      – Вот прямо так долго с тобой и жила?

      – Не со мной, а у меня.

      – Врёшь, – как всегда безапелляционно резюмировала Мара.

      – Не вру, – меланхолично попытался разбить я её заключение.

      – Врёшь, сладенький, врёшь. – Мара быстро почесала передние лапки друг о дружку. – И Хлоя твоя врёт.

      – Не вру, пушистая, не вру, – в тон ей ответил я и попытался вяло щёлкнуть Мару по кругленькому носику, за что чуть не схлопотал пяткой в лоб.

      – Врёшь, – обличительно заявила Мара, уже стоя у меня на груди и пристально глядя в глаза.

      – Да слезь ты! Хватит по мне шоркаться, – попытался спихнуть я принцессу, – чай, не два кило весом.

      – Жила бы долго, не так бы смотрел на неё, – не унималась Мара, успешно отпихивая