Мечты о нас. Иви Кази

То, как я двигаю бедрами, как откидываю волосы назад, больше походит на танец соблазнения. Еще хуже выглядит момент, когда трогаю Дрю и томно смотрю на него. В одной руке он держит мою ладонь, вторая его рука замерла в нерешительности, как будто он собирался обнять за талию. Я этого не видела, но я помню жар его тела и биение сердца под рукой. На видео кажется, будто мы набросимся друг на друга. Ничего не напоминает невинную шутку. Мы не похожи на едва знакомых людей. И даже на друзей, раздумывающих о поцелуе, тоже не похожи. Тело Дрю в таком напряжении, будто он изо всех сил сдерживается, чтобы не схватить и не прижать меня к ближайшей стене. Я, по все видимости, сопротивления оказывать не собираюсь.

      Надо признать, выглядит на самом деле ужасно.

      – Я могу объяснить, – лепечу я.

      Я еще разберусь, кто – Матео или Джошуа – выложил видео. Судя по ракурсу, запись велась из их угла. И оба способны на такое. Скорее всего, они сделали общую рассылку в чат команды, включающий тренеров и врачей. Мило с их стороны, что не выложили в интернет. Но счастье еще впереди, когда видео появится в разделе сплетен нашего студенческого блога.

      – Будь добра. Объясни мне эту пошлость. – Папа кивает и скрещивает руки на груди.

      Я глубоко вдыхаю, чтобы собраться с мыслями.

      – Это была шутка, – пытаюсь заверить я.

      Я снова прокручиваю видео. Не так уж пошло, как думает отец. Или все-таки?.. Да кого я пытаюсь обмануть! Это видео – недвусмысленное доказательство того, что дочь физиотерапевта имеет определенные потребности. Поведение Дрю в видео меня совсем не утешает, потому что я знаю, как он в действительности выглядел. Может, у него во взгляде и проскальзывали изумленные искорки, но ни в коем случае ни намека на то, что «Еще одно касание – и я наброшусь на тебя!».

      – Значит, ты считаешь забавным выставить на посмешище глухого юношу? – жестко спрашивает отец.

      – Я совсем не хотела…

      – А как это выглядит, когда ты бросаешь боевой клич «Барсуков»? Особенно для человека, только что прибывшего из Алабамы? И весь бар тебя поддерживает, а он просто-напросто не понимает, что происходит? Это очень смешно?

      – Нет, – растерянно говорю я.

      Совсем не смешно. С моей стороны ситуация выглядела по-другому. Дрю попросил станцевать для него – я решила его порадовать. Возможно, несколько вызывающе, но ни в коем случае не злонамеренно. Насмешки не было. Я не хотела его выставлять на посмешище или унизить.

      – Завтра ты извинишься перед ним. При всей команде, – твердо говорит отец и рукой указывает мне на дверь. – Сегодня я не хочу тебя видеть.

      – Папа, я же не маленький ребенок, которого без ужина отправляют в комнату!

      – Пока ты ведешь себя как ребенок, буду обращаться с тобой как с ребенком.

      Я медлю несколько секунд, потом все-таки поднимаюсь из-за стола. У меня все равно пропал аппетит. В горле образуется комок, под веками щиплет, но я сдерживаю слезы. Это слезы злости. Я злюсь на папу, на его поведение и непонимание. Я злюсь на себя. Потому что мне не хватило ума оценить свои поступки в «Бархатном коте».