вышло урвать всего пару часов сна. И снова кошмары. Нет сил встать с кровати и нет сил заснуть опять. Раньше Кир успокаивал меня, и в его руках засыпать по-новой было не страшно. Теперь мне придётся учиться справляться самой. Это пугает. И я привыкла за последние два года к ранним подъёмам, поэтому уже в шесть утра мне не сидится на месте. Мои все спят после вчерашнего длительного перелёта и насыщенной откровениями ночи. Поэтому одеваюсь и тихонько выхожу из номера, чтобы побродить по городу. Поздороваться с ним. Все надежды на спокойную прогулку тают, стоит мне только выйти в коридор. Похоже, я напугала родителей своим исчезновением гораздо сильнее, чем они хотят показать, потому что в коридоре меня ожидают сразу три охранника. На секунду прикрываю глаза, чтобы не сорваться на людей, которые просто выполняют свою работу, выдыхаю и упрямо отправляюсь на задуманный променад. Трое крепких мужчин следуют за мной по пятам, и это напрягает гораздо больше, чем возможное нападение. Лёгкие кроссовки не предназначены для таких сумасбродных идей, ноги быстро замерзают, но я продолжаю бродить по улочкам, занесённым снегом, кутаясь в пальто, наслаждаясь уже тем, что мне не надо закрывать своё лицо от окружающих. Тёмные и почти безлюдные улицы кажутся чужими, но такими манящими. В конце концов, посиневшие щиколотки заставляют меня вернуться в отель. В гостиной номера меня встречает Лиз, она единственная пока проснулась. Увидев мой шмыгающий нос, она ругает меня совсем как маленькую и отправляет в горячий душ. Когда выхожу снова, вся семья уже в сборе. Сегодня утром они опять то и дело обнимают меня, точно не могут поверить, что я здесь. После сумбурного завтрака, папа и Колин зовут меня в кабинет, плотно закрывают двери, смотрят внимательно, когда уточняют, готова ли я звонить Самиру. Что за глупый вопрос – конечно, нет. Но это просто надо сделать. Папа набирает номер и включает громкую связь, отец Кира берёт трубку уже после третьего гудка. Здоровается вежливо и интересуется, чем может помочь. Папа предлагает ему перейти на видеосвязь и, получив согласие, меняет режим и переводит звонок на плазму. Самир, судя по всему, находится у себя в кабинете. Я до поры до времени стою вне зоны охвата камеры, но когда выхожу из своего убежища, Арафат даже бровью не ведёт.
– Всё-таки сбежала… – говорит по-палерски. Колин смотрит на меня вопросительно, намекая, что хочет услышать перевод. «Потом», – качаю головой. Самир же переходит на аранский. – Надеюсь, этот маленький инцидент останется между нами? – спрашивает вкрадчиво.
– Я хочу быть уверенным, что мою дочь не будут преследовать, – папа отвлекает на себя внимание мужчины. – Думаю, никому из нас не нужен громкий скандал.
– Безусловно, – отвечает господин Арафат. – Как вы хотите преподнести чудесное спасение нашей милой Марии? Думаю, версия о том, что всё это время она прожила в отдалённой деревне, спасённая местными жителями, очень близка к истине.
Вижу, что папа уже на грани, и дёргаю его за рукав, обращая внимание на себя. «Не надо», – шепчу одними губами. Папа сговорчиво кивает и берёт себя
