Выдыхай. Ольга Обр

загорелой коже.

      – Так когда? – спрашиваю настойчиво. – В том клипе, который про сны, её ещё не было.

      – Ты видела его? У тебя был доступ в сеть? – спрашивает хрипло.

      – Был, только вот писать не могла, – я сглатываю, размышляя, почему же так и не попыталась обойти этот запрет. Так глупо. Я испугалась тогда. Может, зря?

      – Ты мне эти два года практически каждую грёбаную ночь снилась, – он гладит меня по волосам, успокаивая. – А тату уже была, её отретушировали. Забил ещё позапрошлой весной.

      – Ты мне тоже снился. Всё время, – говорю грустно, не уточняя, какой характер носили эти сны. – Ты очень изменился, Алекс.

      – В худшую или лучшую сторону?

      – Не знаю, просто другой. Я ещё не поняла.

      – Наверное, мы все изменились, – шепчет Алекс, укладывая меня на кровать. – Но мы всё ещё мы, малыш.

      Он целует так сладко, что остановиться нет сил, и я сдаюсь. Только сегодня, обещаю себе. Один последний раз.

      АЛЕКС

      Марку удалось всё устроить гораздо раньше, чем мы рассчитывали, и я с радостью принимаю приглашение Лиз. Рождество с моей девочкой, что может быть лучше? Принцесса встречает меня такая красивая и грустная, что хочется немедленно развеселить её. Только как? Весь вечер ведёт себя крайне холодно и отстранённо, будто она не дома со своими родными, а всё ещё где-то там, в аду. Когда Мари начинает бить крупной дрожью, я в первое мгновение теряюсь. Смотрю в расширившиеся зрачки, слышу, как тяжело дышит и понимаю, что её накрыло. Вспоминаю, что при панической атаке первым делом надо сменить локацию, уйти с открытого пространства или наоборот, если застало в помещении. Хватаю на руки, несу в спальню и она такая хрупкая, гораздо стройнее, чем раньше. Этот козёл её там не кормил что ли? Усаживаюсь со своей ношей на край кровати, успокаиваю, как могу, а у самого на глазах слёзы. Что же он с тобой сделал, малыш? Постепенно она успокаивается, и мы можем поговорить. Просто держать на руках, слушать её голос так непривычно. Как будто я снова сплю. Нам столько всего нужно обсудить, но ещё не время. Ей надо прийти в себя.

      Когда проводит пальчиками по шее, сил сдерживаться не остаётся. Я медленно, растягивая удовольствие, распаковываю мой самый долгожданный рождественский подарок. Целую везде, где только могу дотянуться. Высвобождаю из плена бюстгальтера грудь и терзаю её, вырывая сладкие стоны. Стягиваю свою футболку, отшвыривая в сторону, джинсы туда же, к чёрту! Только так, кожа к коже, чтобы прочувствовать, чтобы поверить, что это не сон. Блин, два года без секса, долго я не протяну. Кажется, кончу от одних лишь поцелуев. Она отзывается на каждую ласку, такая родная и в то же время… другая. В каждом движении что-то чуждое, новое, чего не было раньше. Прогоняю назойливую картинку, как этой кожи касались чужие руки, но она возвращается снова и снова, вызывая злость. Мари смотрит на меня широко открытыми глазами, хотя раньше во время секса всегда жмурилась как кошка. Она словно боится закрыть глаза, маленькая моя. Целую нежно: не бойся, я с тобой. Она прижимает меня к себе ещё крепче, трётся о готовый взорваться член, требуя большего. Хочу потянуться