Свет – Тьма. Елена С. Равинг

не могу ответить. Нужно провести мониторинг после нового курса.

      – Понятно, – пробормотала я, опустив глаза в пол. – А можно ещё раз к ней зайти? Я хочу нормально попрощаться.

      – Твоей маме дали сильное снотворное. Скорее всего, Варвара уснула, так что…

      – Я только загляну. Если мама спит, не буду её тревожить. А если нет, то попрощаюсь и сразу уйду.

      – Хорошо, – согласился Лазаревский. – Только я пойду с тобой, не возражаешь?

      – Нет. Конечно, нет.

      – Тогда пойдём.

      Он поднялся из-за стола и направился к выходу из кабинета, пропустив меня вперёд. Не проронив ни слова, Ваня тенью последовал за нами, а потом, когда мы снова оказались возле палаты с двести пятым номером, остался стоять в коридоре. Лазаревский бегло заглянул в окошко, тут же распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой. Непроизвольно кинув на него настороженный взгляд, я шагнула внутрь…

      Мама не спала. Она лежала с открытыми глазами и невидящим взглядом рассматривала потолок. А когда я подошла ближе – слегка повернула голову в мою сторону и попыталась натянуть улыбку. Уголки её губ едва дёрнулись, но лицо осталось таким же спокойным и умиротворённым.

      – Мам, я пришла попрощаться, – тихо произнесла я, поглаживая её шершавую руку. – Ты поправляйся, ладно? А я ещё приеду. Может, мы даже вместе с папой приедем, когда у него появится свободное время…

      – Не говори ему…

      – А?

      Я не сразу поняла, что она что-то сказала, поскольку её голос прозвучал очень тихо, а губы едва шевельнулись.

      – Не говори отцу… – мама медленно моргнула.

      – Но доктор ему расскажет. Он же не может…

      – Не говори… Что я сказала тебе…

      – Ладно, мам, не скажу. Ты только не волнуйся.

      Ну вот, я снова почти плакала.

      Или мне стоило порадоваться? Возможно, мама осознала все глупости, которые наговорила, и теперь хотела, чтобы о них никто не узнал?

      – Хорошо, – выдохнула она.

      Её глаза закрылись, и она тут же перестала казаться напряжённой и измученной. Морщинки на лбу разгладились, вернув пару лет молодости, а и без того тихое дыхание стало совсем незаметным, словно она провалилась в глубокий сон без сновидений. Готова была поклясться, что мама даже улыбнулась расслабленной, блаженной улыбкой.

      – Отдыхай, мам…

      Я наклонилась и поцеловала её в лоб.

      Доктор Лазаревский слегка кашлянул за моей спиной, специально или нет напомнив о своём присутствии и о том, что я обещала уйти, как только попрощаюсь.

      Уходить не хотелось. Хотелось сесть рядом и наблюдать за её сном. Гадать, что ей снилось, какие видения посещали измученную голову, когда мама была спокойна и не терзалась навязчивыми идеями. Сейчас она выглядела абсолютно нормальной. Казалось, она вот-вот проснётся, узнает меня, и мы уйдём вместе, забыв больницу как страшный сон.

      Но уходить пришлось мне одной.

      Я вздохнула и повернулась к Лазаревскому.

      – Спасибо… – прошептала я и вылетела