Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы. Анна Зоркая

экспертов, ученых и тех, кто сумел превратить свое хобби в дело всей жизни. В их числе были историки, архитекторы, искусствоведы, реставраторы и даже кузнецы.

      Получив от Мигунова антикварный магазин, Эдик поначалу не знал, что с ним делать. Хотел даже продать ‒ настолько ему был противен родительский привет с того света. Однако тот же Мигунов настоял на том, чтобы Эдик поступил на истфак, а когда тот заупрямился, то завалил его специальной литературой ‒ и тут оно вдарило именно туда, куда было нужно. Поначалу молодой и неопытный владелец магазина заинтересовался, а потом что-то как-то перестроилось в его сознании, и он превратился в прилежного ученика. Мигунов не оставлял его, давал множество советов, снабжал каталогами, заставлял посещать аукционы и внимательно просматривать объявления о продаже винтажной продукции. И Эдик, наконец, и сам понял, чего от него хотят. Сопоставив полученные знания со своим талантом продавать, он успешно вторгся в стройные ряды охотников за ценностями, где в скором времени занял и свое выстраданное, но законное место.

      Но сейчас, водя над шелковым лоскутом лупой, он немного потерялся. Несомненно, то, что принесли посетители, имело некую ценность, но вот какую? Это был носовой платок, в этом Эдик не сомневался. Пожалуй, жемчуг, который его украшал, мог бы рассказать о себе немного больше, но Эдик не слишком хорошо умел «читать» штуки в виде оформления. Больше всего его заботили те предметы, на которых все это крепилось, а остальное он считал не слишком важным. Но сам носовой платок действительно был старинным. Пожалуй, ему можно было дать не сотню лет, а поболее…

      – Шелк и жемчуг, – пробормотал Эдик, выключая лампу. – И газета, которой больше века. Интересная парочка.

      Он всмотрелся в ткань еще раз ‒ теперь уже с пристрастием. Платок, несомненно, раньше принадлежал человеку, у которого с деньгами было все в порядке, об этом говорило наличие жемчуга довольно неплохого качества, подвергнутого тщательной обработке. Стежки, которыми он крепился к ткани, ранее Эдику не встречались, но этот факт его нисколько не встревожил. Все и обо всем знать невозможно, для того и существуют всякие экспертизы.

      Чем дольше Эдик рассматривал платок и обрывок газеты, тем яснее становилась картина: в феврале 1917 года, после победы большевиков Россию покинуло огромное количество людей, имевших в запасниках ценные вещи. Многие попытались спрятать богатство, чтобы позже вернуться за ним. Похоже, этот платок был слишком хорошо спрятан бывшим владельцем, если, конечно, ребята не наврали о том, что обнаружили его в специальном тайнике в шкафу. Его не просто так спрятали, а хотели сохранить до лучших времен. Возможно, даже планировали вернуться за ним, но не сложилось.

      И все-таки некоторая странность присутствовала, она сразу же бросалась в глаза ‒ шелковый платок был обшит жемчугом лишь с трех сторон. Симметрия в расположении украшений вроде бы присутствовала, но была незаконченной. Будто бы тот, кто занимался вышивкой, был вынужден прервать работу и больше к ней не вернуться.

      «Артефакт, – заключил Эдик. – Знать бы, откуда