1924 год. Старовер. Виктор Тюрин

им вслед, я жалел, что не раздел разбойничков, проявив не свойственную мне щепетильность. Провел взглядом по темной улице. Здесь было тихо, но где-то там человеческие крики и собаки продолжали рвать тишину летней ночи.

      Только я успел переступить порог аптеки, как услышал яростный спор Когановича и Каца. На этот раз аптекаря поддерживала жена, которая спустилась после того, как убрали тела. Судя по тазу с водой и тряпкой, она собиралась мыть пол.

      Только теперь я к ней присмотрелся. Невысокая полненькая женщина с простым, но при этом довольно милым лицом. Сейчас она стояла перед Когановичем, уперев руки в бока.

      – Фима, не изображай героя! Ты что, хочешь на пустом месте убиться до смерти?!

      – Ты идиет, Фима! – вторил ей муж, крепко держа приятеля за рукав. – Кто ты? Ты конная армия Буденного?! Да они просто пристрелят тебя, проходя мимо!

      – В чем дело? – спросил я, закрывая дверь на крючок.

      – Он хочет пойти к своим товарищам! – объяснил мне ситуацию аптекарь.

      – Так хоронят вроде днем, или у вас обычаи другие? – сделал я удивленное лицо.

      – Не юродствуйте! Я хочу знать, что там произошло! Что с моими товарищами, что там с Марией! Если мне суждено умереть, так тому и быть! Дайте пройти!

      Коганович стряхнул со своего рукава пальцы Каца и решительно шагнул в мою сторону.

      – Да ради бога, – и я сделал шаг в сторону. – Только предупреждаю: еще ничего не кончилось.

      Взгляды троих людей скрестились на мне, ожидая объяснений, которых у меня не было. Только одни догадки.

      – Это как? – с явным недоумением в голосе наконец спросил меня аптекарь.

      – Скажем так: это догадка, и, чтобы получить ей подтверждение, задам вам один вопрос. Зачем Левше уничтожать в селе советскую власть, если через день или два пришлют войска из Красноярска и ему придется убираться обратно в лес? Добавлю к этому еще одну непонятную мне вещь. Его налет можно было бы понять, если бы он убивал и грабил, но, судя по вашей аптеке, этого как раз и нет. Или я в чем-то не прав?

      У меня было немного времени подумать над сложившейся ситуацией, но теперь мне хотелось знать мнение местных жителей, которые могут дополнить мои слова своими соображениями. После моих слов Кац вместе с Когановичем бросили друг на друга взгляды, потом Кац стал усиленно чесать в затылке, сдвинув ермолку, а Фима уставился в потолок, словно там пытался прочитать ответ. Софа обвела нас всех взглядом, покачала головой, но говорить ничего не стала, принявшись мыть пол.

      – Вы хотите сказать, что у Левши есть до нашего села какое-то другое дело? – наконец решился на вопрос аптекарь.

      – Скорее всего, связанное с селом, – предположил я. – Иначе смысла в этом налете не вижу.

      Коганович как-то странно посмотрел на меня:

      – Я как-то по-другому представлял себе староверов.