Моя первая жизнь, или Все имена и фамилии изменены. Валерий Митин

и надо брать их даже немного «маловатыми». А у меня они стали на два размера велики. Ноги болтались в них, как карандаши в стакане. Конечно, бежать со скрюченными пальцами, чтобы не выскочить из сапог, очень тяжело. Но бегу. Вот достигли конца нашего городка. Фу… Вот закончились офицерские пятиэтажки. Они жили тут близко, чтобы по тревоге быстрее до части добираться. Успеваю заметить – какое прекрасное утро! И Воздух свежий. И листья и трава так пахнут, молодостью какой то.

      А я размечтался: «Вот мы бежим, как – будто на задание, отбить прорвавшихся диверсантов. И конечно будет трудная битва, и много наших поляжет. Но я весь в крови останусь живым. Такой, поднимаюсь с земли, отказываюсь от помощи. А кругом возгласы: «Этого не может быть, один против семи и всех уложил!» Или ещё так – попутно спасаю какую-нибудь красавицу. Да, так лучше – иду я такой, весь израненный, на руках Ленку из нашей группы из техникума несу без сознания. Откуда она здесь взялась? Неважно, не дадут помечтать. Тётка, может, у неё здесь живёт.

      Брат мой двоюродный приглашение на свадьбу прислал мне два дня назад. Хорошо им там на гражданке. Я тут изнемогаю в бегах, а они там веселиться будут. Да… А на свадьбе, как будто кто-нибудь про мой подвиг расскажет, и все такие: «Да, классный парень!»

      А там Красавица одна спросит: « А написать ему можно письмо будет?»

      А там парень, которого я не перевариваю, говорит: « Да брось ты, пойдем лучше со мной после свадьбы». А ему ответ: « Нет! Я знаю теперь, кого люблю!» Эхе, хе…

      ****

      Мы теперь бежим по дороге между полей. Она извилистая. Нам сержанты объясняли, что её так сделали немцы, якобы для того, чтобы в ехавшую машину с воздуха из самолёта труднее было прицелиться. В Восточной Пруссии нет густых лесов, поля в основном. Этот район называли «житницей» Германии. Мы в этих землях столько небольших красных керамических трубок находили, просто ужас. Это была дренажная система для орошения полей. Наши власти всё распахали, вместе с трубами и урожаи стали оставлять желать лучшего.

      Бежать всё труднее. В мозгу прикидываешь – До середины пути ещё далеко. Может четверть уже пробежали? – Нет. Там за поворотом будет дорожный знак и там, будет приблизительно четверть. Стройная вначале колонна нашей роты всё больше растягивается. Сзади наступают на сапоги. Из последних сил старюсь. О! Вот он родимый знак «Озёрск2 км». Теперь ещё столько же и обратно. Перед тем как, обратно побежим – должны дать отдышаться и справить нужду.

      Колонна наша совсем растянулась. Многие бегают хуже меня. Вон курсант Свирский – из первых рядов, отшатнулся из общего строя, «кряхтит» уже сбоку от меня. Сержанты – деды со старшиной свернули с дороги и побежали к небольшому озерцу искупаться. Когда побежим обратно, они присоединятся. С нами остаются молодые сержанты (те – кто полгода отслужил и год, «Фазаны» и «черпаки»). Они, не стесняясь, руками и ногами пихают обратно в строй отстающих. Мне сзади наступают на ноги, толкают в спину. Это курсант Ванюхов, здоровый парень, широкоплечий, ростом