Главная мечта. Светлана Вербина

нереальнее другой.

      Молодой человек не сильно отставал от Саши по стадии опьянения, после второй бутылки вина они пошли гулять.

      – Я знаю Лондон как себя, я покажу такие места, никто о них больше не знает.

      Они шли вдоль темного парка, Саша не очень понимала куда, зашли еще в один паб, что-то выпили, Сашу тошнило.

      – Мне надо домой, где здесь метро.

      – Метро давно закрыто, крошка, подожди здесь, я договорюсь с соседом и спущусь за тобой.

      Саша не стала ждать, ей вдруг стало тоскливо, как обычно бывает после невероятно радостного подъема. Она пошла куда-то в боковую улицу, долго бродила между спящими домами и черными решетками парков, пытаясь вспомнить дорогу, потом споткнулась о стоящий мотоцикл, уронила сумку, долго искала в темноте ключи и телефон.

      Когда Саша открыла глаза, она сидела на земле, скорее всего на мосту. Внизу просвистел поезд, рядом стояли чьи-то ноги в черных форменных брюках, черных ботинках, рация… Полицейский!!! Саша мгновенно протрезвела. «Господи, что же теперь будет, полиция, протокол, вытрезвитель. Меня вышлют, прощай Лондон, прощай все, какой позор. Бежать! Надо бежать!», – билась в Сашином мозгу отчаянная мысль.

      Она начала отползать в сторону.

      – Ты куда? Сейчас скорая приедет. Вот твоя сумка, – полицейский стоял рядом с Сашиной сумкой, без которой она не могла убежать, там были документы и ключи от ее нового дома.

      Саша как будто умерла в этот момент. Пугающая безысходность и отчаяние, это было хуже, чем конец света, – «Вот и все», – очень медленно проплыло в голове.

      Саша по-прежнему сидела на земле, в своем обожаемом Лондоне, куда так рвалась, так мечтала попасть и у нее даже получилось, а мир медленно проплывал мимо, как в какой-то размытой галлюцинации.

      Теперь у нее есть, вернее, у нее была работа и средства, чтобы остаться, продлить визу, осуществить мечту, но она так бездарно и глупо разрушила все, что ей удалось создать за пару невероятно, отчаянно трудных месяцев.

      Мимо шли редкие прохожие, останавливаясь напротив сидящей на тротуаре девушки, интересовались у полицейского, что произошло, не нужна ли помощь. Полицейский вежливо улыбался, объяснял суть проблемы, пожимал плечами, – пятница, мол, обычное дело.

      «И слово-то какое нежное, – подумала Саша, – интоксикейшн», – так полицейский характеризовал ее состояние прохожим.

      Она смотрела на проходящих людей с нарастающей злостью, – вот они останавливаются, глазеют, интересуются, что да как, а потом идут в свои дома, к своим семьям, будут пить чай и есть пудинги. Через пять минут ни один и не вспомнит, что там, на земле сидит человек, которого скоро всего этого лишат, за то, что он на несколько часов позволил себе расслабиться, не думать, что будет. Его вырвут из этого волшебного мира и вернут в реальность, навсегда лишив и мечты, и надежды.

      Саша накручивала себя все сильнее. Почему так происходит, ее не хватает