Регул. И. Байкова

вскоре уже не было видно первого этажа неба. Мы поднялись над облаками, и спустя какое-то время я увидела второй этаж. Здесь небо было темнее, чем первое, как в поздние вечерние часы. Я видела огонь и слышала молитвы на разных языках и разных религий. Я это поняла, услышав где-то близко «Отче наш», а на общем фоне вдалеке слышалась певучая молитва мусульманина. Из-за большого количества звуков место напоминало огромный улей. Поскольку я летела очень быстро, я не успела разглядеть, что это было, но успела ощутить весь ужас происходящего. Такое количество людских страданий я видела только на похоронах либо по телеканалу «НТВ». Рыдания, надрывные голоса, крики отчаяния, сотни просьб о помощи. Их было так много, что различить конкретный голос мне представлялось невозможным, чего уж говорить о самом нахождении в этом месте? Я почувствовала такую головную боль и отчаяние, что самой захотелось кричать о помощи. Но к счастью, мы уже переходили на этаж выше, и я имела счастье успокоиться и вдохнуть свободно.

      Третье небо – этаж общежитий.

      Сначала я пролетела мимо знакомой осенней пустыни, затем, рядом с ней я увидела круглую светящуюся арку, в которую и проникла. От входа в это общежитие шла дорожка из звезд. Она вела к созвездию Льва; если быть точной – к самому его сердцу, в котором сияла очень яркая звезда. Недолго мне посчастливилось побыть в шкуре… Нет, скорее в скафандре Юрия Гагарина, как самолет нырнул в еще одну арку, вероятно, Белых Регулов. Кучевые облака, причудливых форм, проплывали с большой скоростью мимо многочисленных, хаотично расположенных искаженных колонн. Между ними были натянуты гамаки. Удивительно, что те самые облака сыпались из самих гамаков, как перья из разрезанной подушки. Пряный запах оливкового масла и трав, винограда и ели… И вот, самолет поднялся выше.

      Четвертое небо.

      Тут мне стало не по себе. Холодок пробежал по внутренней части кожи, и предупреждающе начал колоть сердце. Я почувствовала слабость в теле и комком повалилась с самолета. Он не придал значение потере и устремился своим курсом вдаль. Упав, я сразу же поднялась на ноги, страх придал мне сил. Здесь было очень много людей. Точнее их… Призраков? Душ?

      Они были бледнее Регулов. От их одежды не шло сияние, и чувствовалась разница – у Регулов тело есть. У душ – нет. Это точно. Проходя мимо них, я могла безошибочно сказать, что они чувствуют, и чувствовали они в большинстве своем беспокойство и страх. Души, подобно искрам от салюта, прибывали и прибывали на небо и медленно расползались в разные стороны. Чистейшие брали себе в компанию по одной сущности и бродили по просторам неба, о чем-то разговаривая. Напоминала сия картина мне пришедших на исповедь к толпе батюшек. Те внимательно выслушивали их, наклонив голову, а люди, без всяких пут стеснения выкладывали им, что делали не так, каялись, делились своими переживаниями и страхами. Неподалеку от меня стояла пара – Чистейший и душа. Я спряталась