Высокий сезон. Наталья Кошаева

что такое телевизор я не знаю, а вот лошадку ты мне изобрази. – попросил Леонардо.

      Я положила листок на многострадальный том и нарисовала шариковой ручкой лошадку, как умею. А что, неплохо получилось, на мой взгляд.

      Леонардо посмотрел и сам заржал, как конь. – Ой, не могу.

      Он вытер слезы, катящиеся из глаз, – А почему у нее коленки вперед, а с задними ногами что у нее случилось? И почему хвост у этой лошадки, mi scusi, из задницы торчит?

      – С лошадкой я понял, давай теперь второе, что ты там еще умеешь!

      – Ну сам просил, – я взяла и пририсовала к лошадке еще и телек.

      Леонардо уставился на этот рисунок, видимо ожидая продолжения.

      – Все, – объяснила я ему.

      – М-да… протянул гений итальянского Возрождения, – Тяжелый случай.

      Он почесал бороду, – Эх была не была и своей левой рукой в мою руку залез, которая тут же потянулась к ручке.

      – Эй! Ты что, я же правша! Я левой не умею! – попыталась я его остановить. Но он не слушал, а принялся моей рукой что-то там чирикать.

      – Ну вот! – Леонардо вылез из моей руки и довольно хрустнул пальцами, – Можем же, когда хотим!

      – Ух ты! – я глядела на рисунок и поверить не могла, что я своей рукой могла такое сотворить. Ну ладно, пусть и с призрачной помощью.

      А у Лео загорелся глаз, – Так давай теперь попробуем эскизик набросать. Я давно задумал большую картину: нагая дева купается в реке, хи-хи-хи!

      Старец гаденько захихикал, потирая ручки, – А за кустом притаился молодой пастух…

      На том и порешили, надо признаться, что ему и нужна то была только моя левая рука, ну только иногда он просил, чтобы я отдала ему контроль и над правой. А так мы занялись своими делами. Меня сначала немного нервировало, что моя левая рука действует совершенно автономно от меня. Но я и сама некоторое время с интересом наблюдала, как линии, выводимые левой рукой, складываются в замысловатую картину. Но мне это быстро надоело, и мы с правой рукой занялись чтением сплетен из интернета. Я только попросила, чтобы Лео по возможности не щекотал меня своей призрачной бородой.

      Случайно глянула на то, что получалось у Лео и чуть не подавилась ромашковым чаем. – Ты что такое натворил?!

      – А ну быстро убирай лишний жир с ляжек нагой девы! – потребовала я.

      – Ни за что! – недовольно притопнул ножкой Леонардо, – ты что не видишь красоту в этих складках?!

      И он опять нагло завладел моей левой рукой, продолжая рисовать горы целлюлита и выпирающий живот. Я усилием воли вытолкала захватчика из своей руки, призывая его придать дряблым телесам купающейся девы более подтянутый вид.

      – Отдай! – зло прикрикнул на меня Леонардо, – это мой шедевр – как хочу так и пишу. Тощая дева не может привлечь внимание пастуха!

      Какое-то время мы просто боролись с Леонардо за право обладания моей рукой. Я уже устала и хотела сдаться, как наш поединок упрямств был прерван громким телефонным звонком.

      Оказалось, что это снова бывшая свекровь, с беспокойством она спросила меня не видела ли я ее