О былом. Георгий Северцев-Полилов

азведать и об истинных бедняках и неимущих горожанах.

      Чаще всего посещал князь питейный дом по названию «Облуп», находившийся за Волгою.

      В грязном помещении кабака постоянно толпилась «кабацкая голь», как называли тогда весь пропившийся люд. Среди последнего было не мало людей, еще не окончательно погибших, и вот о них именно хлопотал князь, стараясь вырвать их из разгула и власти хмельной браги.

      Незамеченными вошли князь Михаил со своим боярином Шершебней в кабак, переодетые в простые суконные кафтаны, и сели в углу, наблюдая за толпившейся «голью».

      Громко шумели обычные посетители «Облупа». Кого только здесь не было!

      Тут сидел и неудачник, торговый гость, потерявший на торгу свои деньги, и ражий парень, плотник, не находивший себе работы, и слепец-гусляр, завернувший в кабак, чтобы промочить усталое от пенья горло. Шумели здесь и посадские люди…

      Кабатчик, довольный хорошей торговлей, едва успевал наполнять брагою глиняные стопки.

      – Эх, гуляй моя голова! – крикнул Корсук, молодой парень из дворянских детей. – Обидел меня понапрасну супротивник мой, кривдой оттягал имение мое! Пропадай последняя деньга!

      И он вышвырнул хозяину серебряную гривну,

      – Как же могла кривда побороть правду? – спросил его князь.

      – Очень просто, дядя, – ответил Корсук и рассказал про свою невзгоду.

      Князь внимательно выслушал его, и, когда он окончил, сказал:

      – Приходи, молодец, на княжий двор, у меня там знакомец имеется, вызволит тебя из беды непременно.

      – Ой ли? В век не забуду твоей помощи, дядя! – обрадованно проговорил обиженный.

      Заметил князь и двух стариков, сидевших потупив взоры, в углу.

      – Что же вы, старички, к столу не идете, брагу не пьете? – спросил он их.

      – Что, кормилец! Не брагу пить, а хлебушка достать негде… голодны… поди, второй день ничего не ели.

      И им велел князь придти к княжьему терему, обещал похлопотать за них.

      Немного времени пробыл князь Михаил в «Облупе», многих позвал к себе на княжий двор, не говоря, кто он сам.

      – Пошто не придти? – довольно проговорил слепой-гусляр: – придем! Ты только, дядя, не обмани нас.

      Михаил улыбнулся.

      На другой день к полудню собралась на княжий двор вся «кабацкая голь», приглашенная князем.

      – Где же тут найти старика, – Михаилом прозывается? – спрашивал Корсук у княжеской челяди.

      Последняя, предупрежденная князем, вводила всех пришлых в большую палату и сажала за накрытый ширинкою стол.

      Сюда явились и два старика, и ветхий слепец-гусляр, и много других посетителей «Облупа». Все с нетерпением ожидали, когда выйдет к ним Михайло, чтобы передать их просьбы князю.

      – Эко, никак и обедать дают! – послышались голоса «голи», заметившей принесенные дымившиеся чашки с варевом.

      И, не дожидаясь приглашения, весь этот голодный, люд уселся за стол и начал истреблять поданое.

      Князь Михаил смотрел из другой горницы за своими случайными гостями.

      Когда первое кушанье было съедено, и бедняки утолили немного свой голод, Михаил вошел в палату и с приветливым словом обратился к обедающим.

      Радостные восклицания раздались со всех сторон.

      – А вот и ты, дядя! – сказал Корсук. А мы тут промеж себя гуторили, что ты нас обмануть надумал и князю про нас не сказал.

      Михаил снова улыбнулся.

      – Не бойся, друже, – сказал парню князь, – вот подожди немного, сам сюда послухать вас выйдет.

      Бедняки оживились и стали ожидать выхода князя.

      Михаил переоделся в княжеское богатое платье и вместе с княгинею и детьми снова явился к «голи».

      С нескрываемым изумлением глядел на него Корсук и другие бедняки и вдруг упали к нему в ноги.

      – Прости нас, княже, что мы не узнали тебя раньше и утруднили нашими просьбишками!

      – Рад, други, что пришли вы ко мне! – приветливо сказал князь и, обратившись к Корсуку, промолвил: – Разузнал я, парень, про твое дело. Именье свое ты получишь обратно, так как оно кривдою от тебя отнято.

      Старцам повелел князь Михаил жить и кормиться на княжьем дворе. Тут же пристроил и слепца-гусляра.

      Указывая на бедняков своим детям, князь сказал:

      – Помните мой завет: всегда помогать бедным, кормите их, давайте им приют, и Бог не оставит вас!

      Пред смертью, пока был еще в силах, он говорил окружающим:

      – Простите меня, братия и дружина, добрые сыны тверские! Оставляю вам любимого и старшего сына Ивана. Пусть будет он вам князем вместо меня. Любите его, как и меня любили, а он пусть соблюдает вас, как я вас соблюдал!..

      Затем он принял схиму под именем Матвея и через восемь дней скончался.

      В лихолетье