Таёжные были. Виктор Зубарев

не долетев до противоположного берега: ногами плюхнулся в воду, ударившись о камни. Но успел выскочить, потеряв при этом шест – унесло. Ура! Есть почин!

      Володя скорчил болезненную гримасу и стал снимать сапоги. Задрав штанину на правой ноге, показал уже расплывшийся багровый синяк.

      – Как нога? Не сломал? – спросил я.

      – Нога цела, только ушиб.

      Приготовил ещё пару шестов. Немного разгрузив от крупных вещей рюкзаки, я успешно перекидал их на другой берег. Ружьё, завёрнутое в спальник, тоже отправилось следом. Предстояло, пожалуй, самое сложное – это переправить собак. Первой ждало испытание Ладу. Прицепив связку поводков к ошейнику и подтянув его, чтобы не соскользнул, другим концом, привязанным к шесту, подал Володе. Обошлось без особых нюансов. Одним рывком Володя буквально выдернул её из воды. Аза, увидев, что сотворили мы с её сестрицей, не давалась в руки, чтоб прицепить поводок. Она и в спокойной ситуации в воду шла неохотно, а сейчас, смекнув, что и ей предстоит то же самое, отбегала от меня. Применив некоторое усердие, кое-как «обуздал» её. Поскольку Аза была по комплекции погрузнее Лады, не обошлось без затруднений: она чуть дольше барахталась в воде, пока Володе удалось её вытащить. На берегу она чихала и кашляла, трясла ушами, шаталась, как пьяная, – досталось бедной собачке. На этом берегу из наших вещей уже ничего не осталось, всё переправили. Осталось дело за мной. Я разбежался, с ходу уперев шест в дно, прыгнул. Но когда я уже завис над рекой, шест начал терять опору, соскользнул с камня и меня плавно начало кренить наискось к берегу вдоль течения, и я с лёту плюхнулся прямо в стремнину. Моё разгорячённое тело сразу пронзила её холодная свежесть. Но опасность таилась в другом. Бурное течение подхватило меня, ударило о большой, наполовину торчащий из воды камень и всем речным напором придавило к нему спиной. Не знаю, как я выглядел со стороны, но, думаю, что похож был, наверное, на лягушонка, беспомощно барахтавшегося всеми четырьмя лапами, пытаясь за что-то зацепиться или наоборот оттолкнуться, лишь бы выпрыгнуть из бушующей стихии. Может быть, моему спутнику тоже так показалось, потому что в пылу «борьбы за живучесть», как когда-то на службе на учебных корабельных тренировках, я мельком заметил на Володином лице не ужас от случившегося, а едва скрываемую ироничную улыбочку. Он озабоченно метался по берегу в поисках шеста и кричал что-то успокаивающее. Возможно, на меня это подействовало ободряюще. Хоть я и ощутил себя одним из двух борцов, сошедшихся в неравной схватке, но в данном случае слабым борцом был я. А сильный борец – стихия, она мощным течением сдавливала мне грудь и била струями по лицу, пытаясь залить глотку водой и ослепить меня. Но я сопротивлялся, как мог. Нащупав опору на дне, раскинув руки, осторожно стал передвигаться вдоль камня, приближаясь к берегу. Тут и Володя подоспел, протянул какую-то корягу. Я крепко ухватился за неё, и он одним рывком вытянул меня на берег. Теперь мой спаситель, уже не сдерживаясь, откровенно захохотал, упав спиной на землю, задрыгал руками и ногами, наверное,