Возрождение. Тесс Хаген

только поднималась. Да ещё и спину ломило. Однозначно, восстановление крыла шло полным ходом, так что мучениям моим не будет конца в ближайшие дней пять-шесть точно. Сквозь накрывающую меня лихорадочную пелену, я дозвонилась до владельца булочной, и сказала, что разболелась окончательно. Он спокойно отпустил меня на больничный, заботливо уточнив, не требуется ли какая-то помощь, но я вежливо отказалась, отложила телефон в сторону, допила чай и, укутавшись в одеяло, уснула.

      Телефон уныло жужжал где-то рядом с ухом, я нашарила его под подушкой и не без удивления обнаружила, что звонит Льё.

      – Да, – прохрипела я в трубку спросонья.

      – Ада, открой дверь, – от голоса Льётольва мне стало ещё жарче. Кажется, температура так и не спала.

      – В смысле?

      – В том смысле, что я стою у тебя под дверью и не собираюсь врываться без разрешения, хоть и могу.

      – О Боже…

      Я села в кровати и меня тут же зазнобило, начало трясти так, что я с трудом собрала на себя одеяло, завернувшись в него как в саван. Пока шла до двери даже зубы стучали. Дверь распахнулась, и, как в старых фильмах, на пороге обнаружился изысканный мужчина, в идеально подогнанном по фигуре костюме. Льё.

      – Ада! – воскликнул он вместо приветствия, зашёл и спешно закрыл за собой дверь. – Ты больна?

      – Ден не говорил тебе?

      – Нет! В том то и дело. Если бы сказал, я бы приехал к тебе раньше.

      – Ерунда… – я махнула на него рукой, завёрнутой в одеяло, и поплелась обратно в комнату.

      – Ты где так умудрилась простыть, весна же, тепло? – Льё следовал за мной.

      – Нигде. Это крыло.

      – В таком состоянии ты не сможешь присутствовать на суде. Надо что-то сделать.

      – Просто оставь меня в покое. Я ужасно себя чувствую и не хочу ни о чëм думать, – с превеликим удовольствием я улеглась в постель, но она оказалась слишком холодной для моего разгорячëнного тела, и озноб только усилился.

      – Ну нет, раз уж пришёл, то буду тебя лечить. Ден меня убьёт, если я не сделаю ничего.

      – Ден мог бы и сам прилететь, – трясущимся голосом пробормотала я.

      – Не мог он! Выпустили только меня, дураков среди экзистенциалистов и Фениксов не так уж и много. Понимают, что без Дена я много чего делать не в состоянии.

      Льё замолчал, затем коснулся моего лба и спешно вышел из комнаты. Я слышала, как он ставил чайник на кухне и хлопал дверцами шкафчиков. Нет, заботиться так же, как Ден, он не умеет, хоть и очень пытается. В нём гораздо больше льда, чем в его сущности. Но мне неожиданно нравилось это небезразличие. Он вернулся с ледяным чаем, помог мне сесть и заставил выпить половину кружки.

      – Так. Сегодня я тебя одну не оставлю, будем воскрешать нашего Феникса.

      – Каким образом?

      – Секретным, – многозначительно улыбнулся Льё и неожиданно забрался на кровать.

      Он помог мне устроиться, перевернул подушки холодной стороной, а сам сел рядом, облокотившись на изголовье. Из внутреннего кармана пиджака Льё достал блокнот и ручку, после чего небрежно отбросил его на