Железное золото. Пирс Браун

чокаемся и выпиваем. Пойло дешевое, в нем чувствуется привкус пластиковой бутылки. Как из армейского пайка. Не успеваю поставить стакан на стол, как он снова полон. Мы выпиваем еще раз. И еще. Пьем до тех пор, пока не приканчиваем бутылку. Холидей рассматривает остаток последней порции, удивляясь, как быстро закончился виски. Она ничем не отличается от любого из солдат, вернувшихся домой с войны. Они замкнуты в своих внутренних мирах. Вечно напряжены, постоянно оценивают обстановку. Холидей неловко пытается завязать разговор, потому что знает, что так положено.

      – Ну… что нового? Ты все работаешь по контракту?

      – Ты же меня знаешь. Воздушный змей на ветру. – Я вырисовываю пальцем зигзаги в воздухе.

      – Какая корпорация?

      – Ты такой не знаешь.

      Она не улыбается. Интересно, ей так же больно видеть меня, как мне ее? Я боялся этого. Боялся прийти сюда. Снова соскользнуть в эти воспоминания.

      – Ну в общем, ты живешь легко и приятно.

      – Единственная легкая вещь – это энтропия.

      – Смешно.

      – Это не ко мне. – Пожимаю плечами. – Я человек занятой.

      – Есть и другие способы быть занятым. Со смыслом.

      – Я пробовал. – Моя рука рефлекторно тянется к груди – туда, где под пиджаком скрыты шрамы, полученные от того золотого. Я замечаю, что Холидей смотрит на мою руку, и опускаю ее. – Не вышло.

      В ее руке жужжит датапад.

      – Вызывают? – спрашиваю я, но она отключает датапад, не взглянув на него.

      – Крупных краж стало больше. Теперь есть оперативная группа. Правительнице надоело, что культурные ценности этого города растаскивают для того, кто больше заплатит.

      – А, правительница. Как там старушка Львиное Сердце? Все еще амнистирует убийц и работорговцев?

      – Ты по-прежнему так остро это воспринимаешь?

      – Серые: жизнь короткая, память долгая. Помнишь эту поговорку? Скажи, а для этой новой оперативной группы уже придумали красивый герб? Крылатый тигр или, к примеру, лев с мечом в сверкающей пасти?

      – Ты сам решил покинуть восстание, Эф.

      – Тебе известно, почему я ушел.

      – Если тебе не нравилось, как идут дела, ты мог остаться и что-то изменить. Но сидеть в дешевом кресле и швыряться бутылками, конечно, легче.

      – Что-то изменить? – Я гадко улыбаюсь. – Знаешь, когда начались судебные процессы в Гиперионе, я подумал, что наконец-то дождался правосудия. Клянусь Юпитером! Я надеялся, что золотые наконец-то заплатят по счетам. Даже после Эндимиона, после того что они сделали с моими парнями… – Я снова касаюсь груди. – Но потом ваша правительница струсила. Ну да, какие-то офицеры Сообщества из медных, какие-то высокопоставленные психи из Бюро стандартов получили путевку в Дипгрейв, но куда больше оказалось тех, кого простили, потому что ей нужны были их люди, их деньги, их корабли. Вот и конец правосудию.

      Холидей упрямо смотрит мне в глаза.

      После смерти Тригга на той марсианской вершине я присоединился к восстанию. Больше ради мести, чем из каких-либо других соображений. Я не был убежденным последователем восставших. Постепенно они приспособили