Рубин I. Даниэль Зеа Рэй

к пожилому вояке лицом и слегка наклонился вперед:

      – Так фрейлина жива?

      Начальник неуверенно кивнул, как будто сам в этом сомневался.

      – Кого-то еще нашли вместе с ней? – с нажимом спросил принц и снял с рук перчатки.

      Взгляд начальника заставы скользнул по меткам силы на его кистях и тут же уплыл в сторону.

      – Только ее. Больше никого, – произнес он тихо.

      – Где выжившая? Я хочу немедленно с ней поговорить! – с воодушевлением приказал Ордерион.

      – Тут такая проблема, – пробурчал начальник и вжал голову в плечи. – Она пропала.

      Принц смотрел на него, как на полоумного. Собственно, таким тот, очевидно, и был, раз умудрился потерять единственного выжившего свидетеля.

      – И куда же фрейлина делась с охраняемой заставы? – тихо и вкрадчиво спросил Ордерион.

      – Да еще с утра она была на месте! – начал оправдываться начальник. – Разве кто мог предположить, что в обед ее комната окажется пуста?

      – Н-да… – протянул Ордерион, понимая, что толку от этого вояки и его людей никакого.

      Даже охрану к двери фрейлины не додумались поставить. О выживших после нападения нечисти Ордерион еще не слыхал. Зато после грабежей в лесах случайные свидетели периодически появлялись и помогали напасть на след разбойников. Или же собирали отряды и вели их прямо к разбойникам в руки, чтобы потом с родственников стребовать выкуп…

      – Вы наверняка устали с дороги…

      Голос начальника вывел Ордериона из размышлений.

      – До заката не больше получаса, – перебил его принц и подал знак своим людям осмотреть периметр. – Почему сигнальные костры у границы леса еще не горят?

      – Мы только собирались… – попытался оправдаться начальник.

      – Или вы нечисти не боитесь, – Ордерион прищурился, – или слишком расслабились вдали от тех, кто вам платит. Костры зажигаются за час до заката не просто так. Сумерки – смутное время, и наш враг, кем бы он ни был, начинает им овладевать.

      – Простите, сейчас мы все зажжем. – Начальник зыркнул на своего помощника – такого же пожилого вояку с пузом, перетянутым ремнем, – и указал на самый большой каменный дом из двадцати, находящихся здесь.

      Ордерион подумал, что у Инайи с королевством Турем слишком теплые отношения, раз воины, охраняющие границы, позволяют себе такую распущенность.

      О том, что еще они себе позволяют, Ордерион узнал, как только попал в таверну, куда его повел начальник. В зале на десять столов он насчитал двенадцать распутниц, стоящих у стойки трактирщика в ряд и размахивающих дешевыми веерами у напудренных лиц. Самой юной из них на вид было лет двадцать, но продажные девы всегда выглядели старше, так как довольно быстро «сгорали» на вредной работе.

      Ордериона обуяла злоба. За покой на приграничных с Туремом южных землях всегда отвечал Атан. Поэтому, когда нужда заставила искать поддержки у Дáрроу – короля Турема – вступить в брачный союз с его старшей дочерью было предложено именно