Общага…, или На сломе эпох. Валерий Петрович Екимов

говорить.

      – Да уж говори, – неумело хмурит свои светлые бровки Малышка, – чего уж теперь, раз проговорился.

      – Да, на самом деле, нечего тут говорить, – невесело усмехается Стариков. – Этот наш сосед-бригадир жалобу куда-то в администрацию города накатал, подходил, предупреждал, а ещё грозил всей бригадой прийти разбираться.

      – И что ты? – не на шутку пугается девушка.

      – А что я? – беззаботно машет рукой Феликс. – Этого-то «гегемона», как прошлый раз старпома с Базового тральщика в политотдел не потащишь, вот и предложил ему, как мужик с мужиком бицепсами друзей и товарищей не мериться, а выяснить отношения один на один, если он, конечно, готов. Ну и на всякий случай напомнил, что это мой город, а не его, здесь меня каждая собака знает, а вот откуда он тут появился, да и его бригада в придачу, ещё посмотреть нужно.

      – И что он?

      – Да ничего, – смеётся, – хорохорится, ну, да шут бы с ним, тут другое…

      – Что другое?

      – Жалко их, понимаешь, правда – жалко! Он говорит, что когда у них младшая в прошлом году родилась, ему на заводе комсомол твердо натвердо обещал помочь эту комнату получить. Вот они и ждали её целый год, пока из неё прибалтийские рабочие съедут, они тут на заводе какой-то специальный заказ как раз заканчивали.

      – И почему ж им не дали?

      – Я ж говорил, общежитие теперь не заводское, оно на самоокупаемости, платить двойной тариф за вторую комнату бригадир, отказался, надеясь, что комсомольская организация завода за них вступится.

      – А комсомольская организация, – вздыхает Малышка, – как раз к этому времени почила в Бозе, распалась.

      – Так точно, – по-военному отзывается недавний отставник. – И мы с тобой вдруг на радость коменданту обанкротившейся общаги свалились ему на голову, согласившись платить не двойной, а даже четвертной тариф, да к тому ж ещё мне пришлось пообещать обслуживать бесплатно всю их электрику и слаботочку.

      – Бартер?

      –Так точно, – кивает, – теперь во всем и везде один бартер: ты мне – я тебе!

      – И что сосед?

      – А что сосед? – вскидывает брови. – Говорит, что он это так не оставит, мол, будет писать жалобы везде и всюду, пока не вышвырнет нас с тобой отсюда.

      – Куда?

      – Да его это не волнует – куда!

      – Хо-ро-ши-е дела, – тянет по слогам.

      – Лучше не придумаешь – всё, как всегда!

      – И что же нам с тобой делать?

      – Отличный вопрос!

      – А главное новый, – вздыхает, намекая на работы классиков прошлого века, – но всё же – что?.

      – Как что?.. Тоже, что и прежде.

      – «И вечный бой!..»?

      – Так точно, – привычно горят глаза Феликса, – «…Покой нам только снится…».

      – С тобой не соскучишься.

      – И с тобой… тоже, – радуется, продолжая цитировать знаменитые строчки Александра Блока, – «…Сквозь кровь и пыль… летит степная кобылица…».

      – «…И мнет ковыль…», – почему-то грустно ставит точку Малышка.

      В окне заводского общежития на улице Федюнинского