Я помню всё. Эльвина Нуруллина

спешащими в укрытие людьми маневрировала девушка. Мне хватило взгляда, чтобы узнать в ней лучшую подругу.

      Я понеслась параллельно ей.

      – Лива! Эй!

      Дождь шёл словно в последний раз. Крупные капли стекали по моей одежде, проникали под ткань тонкой бежевой рубашки, отчего становилось зябко и неприятно. Я жалела, что не захватила зонт. Но кто же знал? В утренних новостях весь день прогнозировали палящее солнце, а не унылый ливень.

      Подруга меня не замечала. Надежды я не теряла: дальше появлялась возможность встретиться на перекрёстке. Только бы подруга никуда внезапно не свернула.

      – Лив!

      Прохожие от меня уже шарахались. Наверное, теперь я точно походила на сумасшедшую, которая только что сбежала из психбольницы, если судить по виду: насквозь промокшая рубашка, джинсы с подтёками, прилипшие к лицу пряди светлых волос, может быть, ещё и тушь размазалась, потому что не водостойкая. Однако в этот момент мне было искренне на это плевать. Впервые я не задумывалась о том, как выгляжу перед незнакомцами.

      – Оливия! – рявкнула я, не сдержавшись, когда мы почти подошли к месту, где дороги соединялись.

      Полным именем подругу я называла только в редких-редких случаях. Она выросла без матери, та бросила девочку, когда ей было пять, и укатила за границу в поисках лучшей жизни. Спихнула дочь матери, то есть Ливиной бабушке, и теперь стабильно каждый месяц присылала деньги. Лива говорила, что ей подачки не нужны, но я догадывалась, что от денежной помощи она всё-таки не отказывается. Подруга свыклась, вот только полное имя всё равно ассоциировалось с несостоявшейся матерью.

      Уж это Корнилова мимо ушей не пропустила: остановилась и удивлённо посмотрела в мою сторону. Выглядела она ничуть не лучше меня: её каштановые волосы также слиплись, на пиджаке появились разводы.

      Дождь ещё больше застилал глаза. Что я вообще здесь делала? На кой чёрт понеслась за человеком, который ни во что не ставит моё мнение и желание? Да ещё этот дурацкий дождь! Злость на себя и Ливу поднималась внутри, как пар в тридцатиградусный мороз. Ливень и прохлада морозили кожу, доставляя дискомфорт. Но чтобы повернуться и уйти почему-то и мысли не было. Видимо, внутренний перфекционист решил устроить бунт и довести дело до логического завершения.

      – Стой там, нам нужно нормально поговорить!

      Я вышла на проезжую часть без задней мысли. Впереди маячила только одна цель – поговорить с подругой, что оказалось полнейшей ошибкой. Со скрипучим лязгом автомобиля и визгом шин вернулся слух, и сотни звуков накрыли меня с головой. От этого напора сдвинуться с места я не смогла, а, может, не хотела, догадываясь, что слишком поздно. Вокруг кричали люди, гудели автомобилисты, но было бесполезно. Я видела два ярких жёлтых огонька, медленно надвигающихся на меня, и просто ждала неминуемого исхода. Да и зачем что-то предпринимать, если всё решено?

      Дождь стекал по лицу, одежде, забирался в обувь. Было всё равно.

      Я закрыла глаза.

      Удар. Полёт.

      Как