Зона Смертников. Александр Лис

дело с Добрым Дядюшкой, то уж извини, значит, ты как раз в самой, что ни на есть реальной опасности. Особенно если у этой опасности нет на руках наручников.

      – Петушок! – караульный скривил губы.

      Интересно, он сделал такой вывод, потому что я симпатяга? Многие сочли бы мое лицо слегка женственным. Но умные, то есть те, кто знали на кого я работаю, не стали бы делать скорых выводов. Ведь Добрый Дядюшка не позволяет глумиться над своей репутацией и жестоко наказывает наглецов.

      Да, я красавчик и использую это на работе. Но только для прекрасной половины человечества. Что может обеспечить успех в выуживании информации, когда применение грубой силы нежелательно? Тут нужно обаяние, умение вести диалог и превосходный интеллект. А это как раз про меня.

      – Ты, должно быть, ошибся, – сказал я как бы испуганно.

      Я умею и актерский талант подключить, если требуется.

      Караульный приблизился к стальным прутьям. Широкая и злобная ухмылка распространилась на все лицо. Ни дать ни взять придумал какую-то хохму. Вот только произнести ее он не успел. Ведь он уже сделал все, что я ждал от него – оказался в пределах досягаемости.

      В долю секунды моя рука схватила ублюдка сквозь прутья решетки и приплющила к ним. Его улыбка моментально трансформировалась в испуг и боль. Еще бы! Он круто приложился лицом о прутья.

      – Повтори еще разок, – предложил я, недобро сощурив глаза. – Слух что-то подводит.

      Не дожидаясь ответа, я со всей дури вмазал ему кулаком свободной руки. Это было довольно мощно. Если бы я не держал его, он обязательно отлетел бы на пару метров назад. Но я держал и делал это крепко. А значит, он все еще был в моем распоряжении. Я мог продолжать воспитывать юного караульного за неопытность и чрезмерную наглость.

      О да! За моей красивой внешностью скрывалась и сила. Еще одно полезное умение. Когда мое красноречие оказывалось беспомощным, в ход вступали тренированные мышцы и отработанные удары.

      – Аааааа, – простонал сопляк. – Помогите…

      Напарник наглеца, чуть старше и явно опытнее, стоял чуть позади него. Он ошалело смотрел на происходящее, но вмешиваться не решался. Еще двое, пожилых, давно служащих в этой тюрьме караульных хихикали позади меня. Я их не видел, но не сомневался, они тоже не планировали каких-либо действий.

      – Расслабься, – я отшвырнул юного караульного. – Сегодня Добрый Дядюшка прощает тебя.

      В этот момент позади бедолаги появилась фигура начальника караула. Он был высокий и довольно толстый.

      – Что за хрень тут? – повелительно спросил он своим басом.

      – Этот петух схватил меня! – юнец выпятил в мою сторону указательный палец.

      – Что??? – начальник нахмурился и уперся в меня своим взглядом.

      – Да! – закивал тот. – Его на губу отправить надо!

      – Слушаюсь, сержант Гумелюк, – усмехнулся толстяк.

      – Эммммм, – смущенно промычал тот, прижимая руку к начавшему синеть глазу. – Я Гуменюк… Через “эн”…

      – Да какая разница?! – начкар оттолкнул его и тот угодил обратно к разделяющей нас решетке. Я самодовольно сложил руки на груди. Начкар был свой человек. А его зарплата от Доброго Дядюшки была побольше той, что от государства, и к тому же не облагалась налогами.

      – Эй! – возмущенно выкрикнул Гуменюк. – Я тут жертва!

      – Во-во, – хихикнул его начальник. – Жертва дырявого гандона.

      – Правильно говорить кондома, – поправил его Гуменюк, поспешно отходя от решетки.

      – Тебе виднее, – хохотнул я.

      – Не лезь, петушилла! – бросил он мне через плечо.

      – Охренеть! – обалдевающе выпалил я. – Ты что? Так ничего и не понял?

      – Слышь ты! – он полностью развернулся и… и, собственно, это была его очередная ошибка.

      Начкар не стал больше болтать и долбанул юнца сзади. Вот это был ударчик. Вся мощь толстяка, сконцентрированная в затылок тщедушного парня. Его буквально вмазало в решетку передо мной, а потом еще и отрикошетило от нее.

      – Аааа!!! – взвыл Гуменюк и обхватил руками голову.

      – Тебе что-то говорят такие слова как Добрый Дядюшка? – почти не разжимая челюстей, проскрежетал начкар.

      Тот ничего не ответил. Он бросил сначала на начальника, а потом и на меня взгляд полный боли и ненависти и ушел пошатываясь. Мы молча проследили как он ковыляет. По ходу движения, юнец негодующе бормотал что-то похожее на проклятья.

      – Ну что засранцы! – рявкнул начкар стоявшим позади меня караульным. – Вы собираетесь отпирать эту решетку и пропустить заключенного?

      Я не стал поправлять начкара, но по правде на тот момент я не был заключенным, а лишь арестованным. Эта тюрьма была следственным изолятором, а не зоной и судьба тех, кто здесь содержался, еще не была определена окончательно.

      Впрочем, о своем ближайшем будущем я был осведомлен вполне внятно.

      Караульные принялись открывать металлическую дверцу, но начкар не