Генерал бубновый. Александр Цуканов

потерял голосу.

      «Ах, Мариночка! А как готовит, а как поёт…» – рассказывал он друзьям, не обращая внимания на их насмешки. После нескольких походов в ресторан, с посещением отеля, снял небольшую квартирку рядом с метро Пушкинская. А в марте заявил, что хочет на ней жениться… Мищев остерегал, говорил, что она глуповата, и кроме жратвы, шмоток ничем больше не интересуется.

      А Кузиков после стакана коньяка, честно признался, что Марина его будоражит, и, похоже, не просто так строит глазки. Если бы не крепкая дружба, то затащил хохлушку в постель.

      – Узнаю, убью! – сказал Мыльников, поглаживая свою шкиперскую бородку, которую отрастил для солидности.

      – Ага, из рогатки.

      И все же Мыльников приобрел кольца. Регистрацию назначил на 7 апреля. А в первых числах апреля Кузиков встретил на улице университетского приятеля Мишку. Мишка необычайно обрадовался, потащил в кафе у Тишинского рынка, где его давно знают, где азербайджанцы готовят отменные хинкали, говорил он, захлебываясь от восторга и радости, что вот Кузиков, один из лидеров на их курсе, готов с ним выпить. Они хлопали по плечам, перебивая друг друга: а Нинку-то, помнишь, как мы с ней. А этого Вовку длинного…

      Расторопный бородатый хозяин заведения, предложил не поддельный коньяк «Наполеон», что их рассмешило.

      – Тогда уж лучше неподдельного вина…

      Под вино разговор с однокурсников и преподавателей перекинулся на работу и, конечно же, на безжалостное падение курса рубля.

      – Зашел тут рядом, у Белорусского разменять банкноту в 500 марок. А кассирша симпатичная, но такая строгая. Крутила ее и так и этак. Бровки хмурила, и все не решалась разменять. Боялась.

      – Да, ну!.., а ты, Мишель крутяк, – пошутил Кузиков, думая о чем-то своем. – Говоришь пятьсот марок… Схватил его за руку. – Это же такая редкость! Пойдем…

      Они рассчитались, оставили на столе недопитое вино и скорым шагом направились к вокзалу. Кузиков на ходу наставлял: « Я зайду, а ты постой, у входа… Да, не перебивай. Так надо. Очень надо. Потом крикну, зайдешь».

      В обменнике никого не было, кассирша возилась над раскрытой дамской сумочкой.

      – Марина, нам срочно нужна валюта. Пересчитай всю прямо сейчас.

      Марина спокойно стала пересчитывать банкноты, перевязывая каждый номинал резинкой. Потом заполнила пустографку.

      – Я не вижу банкноты в 500 марок? Где она!

      – Я не знаю… вечно ты придираешься, – кинула вверх голос Марина, щуря маслянистые черные глазки. – Не было такой банкноты…

      Кузиков крикнул: «Мишка, зайди!»

      Марина узнала клиента. Ее лицо преобразилось, она вскочила со стула, наклонилась прямо к лицу Кузикова, стала с плаксивыми нотками в голосе, как это делают девочки подростки, канючить.

      – Прошу тебя, Коля ты же мой друг… Прошу, не сообщай Сашечке. Хотела сделать подарок к свадьбе.

      Она заплакала, стала божится, что это случайность, ошибка, что больше никогда, ни разу.

      – Да будет тебе издеваться над девкой…

      Приятель