Генерал бубновый. Александр Цуканов

и что с того?

      Мищев нагнулся, выдернул из прикроватной тумбочки пакет, потряс в воздухе стопкой машинописных листов.

      – Я всё продумал. Учреждаем контору ТОО «Мираж», становимся учредителями, и начинаем создавать сеть обменных пунктов валюты.

      Мыльников, рослый красивый парень, с россыпь застарелых угрей на подбородке, прикрытых реденькой бородкой, подошел к Мищеву с нагловатой ухмылкой, потрогал лоб.

      – Похоже, у Физика горячка… Где ты валюту возьмешь? Старуху-процентщицу пойдешь искать с топором за пазухой.

      – Дярёёвня! – Мищев ответно постучал костяшками пальцев по голове приятеля. Раскольников был неврастеником, как и автор романа. – А у нас за плечами физмат. Всё гениальное просто. Мы покупаем за рубли валюту, потом эти же доллары и марки продаем с маржей. Тут главное, чтобы наш курс был ниже официалов. Тут, Мыло важен оборот денежной массы. Я даже сюда горбачевский Указ подшил. Называется:

      «О введении коммерческого курса рубля к иностранным валютам…», подписан 26 октября 1990 года.

      – За нарушение правил валютных операций статью в уголовном кодексе не отменили, по ней можно схлопотать несколько лет тюрьмы! Мне отчим рассказывал про дело Рокотова-Файбишенко.

      – Не пугай, Пан. Отменят. Уже официально ввели коммерческий курс – два рубля за доллар. Правда, продают его на московской бирже по 10-11 рублей. Я сходил на Неглинку. Там неприметное зданьице древней постройки, а на втором этаже висит табличка: «Валютная биржа – центр проведения валютных операций». Переговорил с директором Мамонтовым… классный мужик, ничего не боится. Обещает в ближайшее время создать полноценную валютную биржу, как в Лондоне.

      В комнате повисла пауза. В коридоре кто-то крикнул: « Важину к телефону…»

      – Я понял… Шикарно! – Кузиков от восторга выдал на столешнице ладонями громкий перестук, похожий на топот копыт. – Я у отчима денег займу. Скажу, что иначе отчислят из универа. Он этого до жути боится.

      – Мне дядя обещал пятьдесят штук с возвратом, но без процентов. Нужны поначалу столы, стулья и кассирши смазливые.

      Мыльников оглядел приятелей. Мазнул ладонями по волосам, отбрасывая их от лица.

      – А как же я? У меня мать в райцентре с хлеба на воду…

      – Буде, Мыло на жалость давить. Продадим твою почку за доллары… Не, лучше глаз, чтоб ты на девок меньше заглядывался.

      Мищев повалил на кровать Мыльникова, оседлал сверху, приговаривая: «Ага, попался, сукин кот. Вырезай ему Пан почку без наркоза…» Кузиков принялся щекотать брыкающегося Мыльникова. Попадали стулья, загрохотала, готовая развалиться кровать, хохот прорвался такой безудержный, что задребезжали оконные рамы. Неожиданно громкий стук в дверь.

      На пороге испуганный и бледный в полутьме коридора однокурсник.

      – Деретесь, да?

      Кутузовский проспект, обменный пункт.

      Мищев сложил дневную рублевую выручку в большую спортивную сумку. С ней в прошлом году ходил в секцию бокса при университете, она пропахла неистребимым запахом