Генерал бубновый. Александр Цуканов

лестнице, настороженно оглядел сначала зал, затем поздоровался тихо, как в больничной палате.

      – Почему в «Невском»?

      – Да кушал я тут в детстве с отцом, вот и возникла ностальгия, заодно и подкормиться решили, – смущенно ответил Мищев, понимая, что случился прокол, что заведение в явном упадке.

      – Как бы, не отравили бифштексом? – пошутил Мыльников с угрюмоватой усмешкой.

      – Это тут не самое страшное. Тут обедают обычно тамбовские братки. Подвыпив, могут за косой взгляд опрокинуть человеку на голову тарелку с гуляшом. Но это вечером. Доедайте, я буду только чай. Ваш вопрос я обсудил с нужным человеком по Кировскому району. Можно встретиться завтра.

      – Так у нас обменники по всему городу?

      Человек отодвинул чашку с недопитым чаем, вновь обвел взглядом весь зал, выказывая свое нетерпение.

      – Может быть, он сумеет договориться и с остальными. – Это прозвучало без твердой уверенности, что так и будет.

      Спускаясь вниз по широкой мраморной лестнице, где проглядывали металлические скобы и длинные прутья, для крепления ковровой дорожки, которую унесли, видимо, безвозвратно, Мищев, вложил в руку чиновнику, заранее приготовленный конверт. Стали прощаться, изображая на лицах радость и желание снова увидеться.

      Пересказали кратко Кузикову о переговорах и о самом ресторане, когда-то таком помпезном, с предельно вышколенными официантами.

      – Мне было тогда десять лет. Но я запомнил накрахмаленную белую скатерть. Помню, что отец утонул в многостраничном меню, и задал официанту вопрос: неужели это все подают? Тот ответил горделиво: «Безусловно, всё, что в меню». – « И даже ананасы?» – спросил я, пытаясь поддержать отца. Представляете, парни, в магазинах гнилая картошка, очереди за курями, колбасой. А мне принесли тонко нарезанные ломтики ананаса и пять шариков разноцветного мороженого. Такого я больше никогда не ел. Или это мне казалось в ту пору…

      – А я вот помню, мы пошли с отцом в цирк и купили лимонад… – Начал было Кузиков, но тут же споткнулся, потому что вдруг вспомнил, как отец отобрал у него остатки лимонада, чтобы запивать свою водку, которую он прятал под пиджаком и время от времени наливал в картонный стаканчик из под фруктового мороженного. А потом пьяный, чуть не упал, спускаясь по ступенькам.

      Тенью наползли воспоминания, которые они решили разбавить коньяком, уверенные, что это расширит сосуды и поможет Пану выздороветь. Посетовали, что на уровне городской мэрии их вопрос не решить. А басни про московских ментов и авторитетов здесь в Питере не прокатывают. Стая во главе с Бамутом нахохлилась и готова выклевать им глаза. Шестерки выложили расклад по каждой точке, словно подрабатывали кассирами и требуют деньги конкретные и только в валюте.

      – Я им говорю, тогда там, на Кронштадской, что это нереальные суммы.

      – Зато потом будешь спать спокойно. Наше слово твердое.

      – Понты – это, конечно же, есть, но за ними наглая сила. Такое нарабатывается годами на зоне в жесткой борьбе, по неписанным правилам. Мы для них