Запах пепла. Алексей Михайлович Курбак

разве что жирным шрифтом и на лучшей бумаге.

      И Светлана вернулась к более насущным мыслям. Например, о странностях поведения отдельных мужчин наряду с его же, поведения, непредсказуемостью. Сама она повела себя в то уже далекое октябрьское утро вполне по-бабьи – услыхав в дикторской скороговорке знакомую фамилию, не сразу врубилась в суть. Пришлось оторваться от плиты, полностью переключить внимание на экран, где давняя московская знакомица Варька Краснова с фальшиво-радостной кукольной улыбкой продолжала вещать о свежих новостях. Кофе, словно под действием неведомого ускорителя, мгновенно вскипел, залив конфорку, но она, как под гипнозом, не могла оторвать глаз от телевизора, откуда смотрело странно-неподвижное лицо. Чье?.. Да это ведь фотография из паспорта – его, Бориса, паспорта!

      – Итак, нам удалось выяснить (ишь, любознательные какие!) личность пассажира, накануне скончавшегося (ЧТО-О-О?!) на борту самолета, выполнявшего рейс Нью-Йорк-Москва. Им оказался корреспондент одной из санкт-петербургских газет Борис Шацкий, больше известный в городе на Неве под псевдонимом Позоров…

      Казалось, минуту (хотя, конечно же, не менее получаса) спустя она уже примчалась на свою студию и попыталась связаться с московскими коллегами. Увы, прояснить толком ничего не удалось: Варвара знала только не ею написанный текст, дежурный редактор новостного канала – еще меньше. До Гриши дозвониться не удалось – его на месте не оказалось, в редакции «Ночного кошмара» утренние московские новости не смотрели. Ей это казалось попросту невозможным – тут такое, а им хоть бы что! Лишь к полудню, неоднократно постучавшись лбом не в одну наглухо закрытую дверь, убедилась: до судьбы журналиста, оказавшегося к тому же «бывшим», никому дела нет.

      Тогда же исподволь пришло понимание исконно русского выражения «помер Максим, да и хер с ним». Ведь вот она, редакция, комната, стол, где еще неделю – какую неделю, считанные дни назад Борька был не просто своим – основным, решающим человеком… а сегодня вчерашние коллеги, хмурясь, отводят взгляды, замолкают при упоминании его имени.

      «Вы что, с ума все посходили?!» – хотела заорать Светлана, но в итоге уходила из «Кошмара» молча, сжав зубы и подавив слезы. Самый болезненный пинок ей отвесили в самом неожиданном месте. Проходя мимо приоткрытой двери приемной главного редактора, она не удержалась, заглянула.

      – Вы к главному? Григория Ильича пока нет, придется подождать.

      – Нет, я не к нему. Я к вам, ко всем…

      – Света? Извини, не узнала, – бессменная Гришина привратница Лира оторвалась от клавиатуры, улыбнулась, – Садись. Отдохни. У нас тут…

      – Да, я как узнала, сразу сюда. Не могу опомниться. Гришка тоже, наверное. Он сам будет заниматься? С родителями беда, им не потянуть… Похороны, да надо же еще привезти его…

      – Какие родители? – подняла секретарша незамутненный взгляд, – Чего не потянуть? Кого хоронят-то?

      – А вы… ты не слыхала?! Борис, Боря умер! Позоров, Шацкий, Борька!!!

      – Борис