Мизанабим. Дарья Райнер

вас есть… сестра? – спрашивает она негромко, наблюдая, как из-под вороха простыней мальчик извлекает платье тёмно-зелёного цвета, с пуговицами на груди и жёстким воротником.

      Протягивает ей и отворачивается.

      – Была, – отвечает как-то очень по-взрослому. – Может, есть до сих пор. Переодевайся, я не буду подглядывать.

      Нура пожимает плечами. Они и так видели её на берегу – к чему стыдиться? Она относится к своему телу легко: это просто дом – временное пристанище души, – и потому не испытывает беспокойства. Если чужаки смотрят – пускай, ей не жалко. До тех пор, пока её дом не желают разрушить.

      – Ка-нуй те ми, – говорит она.

      – Что это значит?

      – Что я тебя благодарю. «Большое спасибо» на языке та-мери.

      Она стягивает Сомову рубашку и ныряет в зелёные рукава. Юбка струится по ногам. Непривычное ощущение, слегка щекотное. Пуговицы цепляются за волосы, и Нура охает.

      – Ты чего?

      – У вас есть… – она вспоминает слово, – гребень?

      – Наверное, – тянет Ёршик и садится на корточки рядом с сундуком. Щёлкает медный замок, шуршит нутро.

      Нура расправляет воротник и затягивает пояс потуже. Платье широко в груди, а край юбки почти касается щикотолок. Только сейчас она видит, что оставляет песчинки на дощатом полу.

      – Других туфлей у неё не было, только вот… – Ёрш отряхивает поношенные башмаки. Змейки шнурков сплелись узлами.

      – Я пока… так. Мне удобнее.

      Обуть ботинки для неё – всё равно что мешок на голову надеть и позволить себе задохнуться. Или язык отрезать. Та-мери говорят стопами с землёй – и слушают её песни, шёпот, наставления. Без этого дико. Страшно.

      Одиноко.

      Он кивает, мол, как хочешь. Протягивает костяной гребень и небольшое зеркало, покрытое сетью царапин. Нура хмурится едва заметно. В племени «твёрдая вода» ценилась дорого: её выменивали у белых путешественников, кусочками зеркал украшали ритуальные пояса и жемчужные тики невест в день свадьбы. Хотя у оседлых та-мери стекло было под запретом. Они верили, что оно открывает двери между миром живых и реин-ги – страной духов, откуда приходят демоны, крадущие облик.

      Из-под паутины трещин на неё смотрят большие тёмные глаза. Нура смахивает пылинки с ресниц и проводит ладонью по щеке – простой успокаивающий жест, словно она хочет удостовериться: отражение не похитил злой демон. Это всё ещё она – Нура из Плавучей обители.

      Дома, которого больше нет.

      Теперь ей надо выжить на чужом острове, чтобы вернуться – или разыскать соседние племена, – но Нуре понадобится помощь, чтобы покинуть «окраину», как назвал её Сом. Помогут ли братья – вот что беспокоит. Она знает: бескорыстных людей немного на свете: прежде чем просить, нужно что-то дать взамен, но у Нуры ничего нет. Она не ведает, в каком направлении идти, и только голоса всплывают в памяти…

      Внизу раздаётся шум.

      – Скат пришёл, – поясняет Ёршик.

      – А он… – Нура теряет слова и гребень. Поднимает брови, надеясь, что младший из братьев догадается, о чём она хочет спросить.

      – Не