Трио-Лит 1. Сергей Валентинович Литяжинский

Четыре версты дальше – хутор Кинутов.

      – Четыре версты в степи, как четыре шага.

      Потёк невесёлый разговор о житье-бытье. Шахматов жалился:

      – Сохнет степь. Дождя нет. Лошадок нет. Казаков нет, воюют. Казачат и тех мало. Жрать нет. То тиф, то холера. Эх… Поехал казак на чужую сторонку!

      – Ты-то живой и дрыгаешь пока. Как дома-то оказался? Симулировал вовремя?

      Михею вопрос показался наглым. Простой ли попутчик?

      – Симулировать надо талант иметь. А я бесталанный. Я по-честному. Первый кинулся в атаку под Царицыным, и вот он я. Комиссован по ранению. И кроме своей бабы, никому теперь не нужный. Никто не мобилизует.

      – Так всё равно отвоевались. Всех разогнали. Теперь нет другой армии, кроме Красной. А в ней штыков и без тебя переизбыток. Скоро уже начнут казаки один за другим вертаться. Попразднуете.

      – Скорей бы уже. Земля плуга ждёт, хатам ремонт нужен, детям отцы нужны. Соседям соседи нужны. Зажить бы скорее по-прежнему, сытно и весело.

      – Будет и сытно, и весело, но не по-прежнему. Мы наш, мы новый мир построим. Тарантас этот твой?

      – Считай, что мой. Скрытовы, богатеи наши, когда с белыми уходили в спешке, бросили его, потому что колёса отпали. Красные налетели – улетели. Месяц наши места без власти жили. Вот в это время я и вернулся. Хату Скрытовых бабы уже вымели чисто, ни чугунка, ни поварёшки не оставили, а до тарантаса руки у них не дошли.

      – У тебя дошли?

      – Ну да. Дал почин карете и присвоил. Потому как вся родня Скрытовых, племянники и мужья девок их, все белые. Все из Новороссийска в Крым уплыли.

      – Если успели. Мы на том причале много пленных взяли.

      – Был там?

      Назвавшийся учителем кивнул головой и спросил:

      – Ну, а лошадёнка твоя?

      Михей засомневался, к чему это клонит учитель? Но ответил:

      – Пока моя, – и, хлестнув её вожжами, добавил, – последний пуд сена доедает. Не появится в ближайшие дни зелёная травка, боюсь, падёт.

      А сам продолжал размышлять: через меру широка ладонь для учителя. Бушлат матросский, тельняшку под бушлатом видно. Папаха не донская. Галифе. Сапоги солдатские. Очков нет. Только портфель чернокожий и можно назвать учительским. Держится за него крепко.

      – А что, теперь хата Скрытовых пустует?

      – Теперь она общественная собственность, и пусть пустует, – отозвался на вопрос Шахматов.

      – Непорядок. Надо из неё школу сделать.

      – Кто же делать-то будет?

      – А мы с тобой и сделаем, – не на шутку серьёзно сказал учитель и подмигнул Михею. Михей только хмыкнул в недоумении.

      – А ты сам из каких будешь?

      – Из ваших.

      – Казак?

      – Да, только с самых верховьев. С Красивой Мечи.

      – Ой, не похож. Разве что усами только. И бушлат у тебя морской. А у нас морячков не любят.

      – Стерпится-слюбится, – усмехнувшись, ответил Михею его пассажир, – про морских пластунов не слышал? Так я из них. На бушлате моём до семнадцатого года нашивка была: «Первый Его Императорскаго Величества морской казачий корпус».

      Михей