Ретроспектива. Verelea Mor

такое случается. Там в комнате, со мной, ты бываешь понятой и принятой, стыд перестаёт доминировать, и это расслабляет. Ты обретаешь свободу для любых чувств, даже самых нежелательных.

      – Это твой ответ? – Мира раздражённо тряхнула головой. – Я не спрашиваю, что стряслось со мной. Я спрашиваю о тебе. Что с тобой? Что тебя так оскорбило?

      – Со мной ровным счётом ничего. Я просто предпринимаю соответствующие ситуации действия.

      Мира растерялась от злости. Ей буквально приходилось объяснять, почему красное – красное.

      – Что за трусость на ровном месте?

      – Это не трусость. Жаль, что ты это таковым считаешь.

      – Что плохого в том, что ты мне стал нравиться?

      – Это значит, цели наших встреч разошлись. Мне не подходит подобное.

      Ох, а это довольно больно.

      Перед Мирой мелькнуло нехорошее видение: сегодня их последняя встреча. В носу предательски защипало. Она отвернулась, пытаясь взять себя в руки, чтобы окончательно не сорваться в крутой штопор.

      Стало тихо. Казалось, если постараться, то можно услышать, как бурлит жизнь за пределами самого спального квартала города.

      Мира знала, что пожалеет. Она должна была вытрясти из Теодора ответы, а не смириться. Но обида сдавливала горло и не давала выговориться.

      По закону подлости, такси приехало слишком быстро. Его не дождёшься, когда оно так сильно нужно, и оно тут как тут в моменты, которые хочется поставить на паузу.

      Теодор открыл для Миры пассажирскую дверь.

      Ещё пинка мне дай для ускорения.

      Он жестом попросил водителя опустить стекло.

      – Добрый вечер. Вас устроят наличные?

      Женщина за рулём кивнула.

      – Отвезите эту мисс куда она скажет.

      Какая рьяная забота после того, как ты вышвырнул меня!

      Теодор жестом попросил и Миру открыть пассажирское окно. От одного его невозмутимого вида глаза Миры застилала ослепляющая злость.

      – Позвони мне, как доберёшься. Пожалуйста.

      ***

      Грейс как всегда опаздывала на обед. Но сегодня это оказалось кстати. Мире хотелось подумать в одиночестве.

      Теодор – диковинный музыкальный инструмент с правилами вместо струн. Каждое прикосновение к ним рождает противоречие, сигналы «Опасно», «Нужно остановиться».

      Ну вот такой он. И причины наверняка есть.

      Всеми силами Мира призывала себя к эмпатии. Думать трезво и без эмоций. Теодор никогда на симпатию Миры не отвечал. Но и не отвергал её категорично. Он имел право раз и навсегда пресечь поползновения в его сторону. Вместо этого предпочитал находить им объяснения, которые вписывались в рамки, и всячески увиливать, балансируя на грани между «ещё можно» и «уже чересчур». С другой стороны, объяснением всему могло быть его джентльменское воспитание. Если у него заскок ни в коем случае не обижать женщину, он не отойдёт от своих же установок, даже если эту женщину нужно срочно осадить.

      Это не человек, а его подобие с безупречными настройками. Мутный тип, покрытый сотнями слоёв, которые годами придётся снимать. Он тебе не подходит.

      Мира