Свинцовые ливни. Мила Бачурова

приложил к дверце служебный браслет – отсеки, согласно той же Инструкции, полагалось запирать, – снял с вешалки легкую куртку. Необходимости её надевать не было, последние дни лета выдались тёплыми. Но куртка маскировала табельный шокер под мышкой, а в карманы можно было распихать массу полезных предметов. Рюкзаки и сумки Виктор не любил – как не любил ничего, что сковывало бы движения.

      Он накинул куртку. Бросил Сальме:

      – Пока, – и вышел за дверь.

      Оседлал припаркованный у здания участка служебный скутер, в народе эти машинки именовали «пылесосами».

      Максимум устойчивости, минимум маневренности, разрешённая скорость в пределах округа – сорок километров в час. Как, впрочем, у любого вида транспорта, не имеющего специального разрешения. Транспорт, у которого было такое разрешение, в их участке полагался только детектив-инспектору Джозефу Штольцу. За два года работы Виктор ни разу не видел, чтобы шеф этим правом воспользовался.

      Виктор надел шлем, вместо собственной куртки натянул специальную защитную, свою убрал в багажный ящик. Приложил браслет к окошку стартера. По приборной панели побежала приветственная надпись: «Hello!», а сразу за ней другая: «Вы забыли о защите ног».

      – Да иди ты, – простонал Виктор.

      Его воображения не хватало на то, чтобы представить ситуацию, в которой водителя могли бы спасти от увечья дурацкие щитки на коленях, но без них долбаная жестянка попросту не заведётся.

      Виктор со стоном защёлкнул застёжки. «Пылесос» едва ощутимо завибрировал. Предупредительно спросил:

      «Старт?»

      – Валяй, – буркнул Виктор.

      «Положите руки на руль».

      Да чтоб тебя! Положил.

      «Пылесос», со скоростью задумчивой черепахи, тронулся к выезду с парковки.

      По заданному маршруту он следовал сам, участие в процессе водителя, как и в случае с подавляющим большинством современных транспортных средств, было минимальным. Погружению в собственные мысли ничто не мешало.

      Виктор невольно вспомнил о том, что сегодня снова, Проклятые знают, в который раз, проснулся от привидевшегося кошмара. Во сне ему снова было двенадцать лет. Он снова полз по влажной, склизкой трубе, тянущейся под потолком подземного тоннеля. Снова чувствовал, как от окружающей вони к горлу подступает тошнота, и изо всех сил старался не обращать на это внимания.

      Его задача – ползти. Ползти, как можно быстрее – и это единственное, о чём нужно помнить. Заставлять себя не замечать, что затылок и плечи то и дело бьются о низкий потолок. И что расстояние от трубы, по которой он ползёт, до грязного сырого потолка – чем дальше, тем меньше. Нужно проталкивать тело вперёд – метр за метром. И молиться Стражам о том, чтобы труба, которая, по слухам, с каждым годом становится всё более скользкой, закончилась раньше, чем ослабнут руки.

      «По документам – тоннель полностью затоплен ещё в Тяжёлые времена, – звучит в ушах уверенный, всезнающий голос Учителя. – Туда спустили канализацию. Ни один эсдик в это дерьмо не полезет. В него не полезет