Огненная кровь. Том 2. Ляна Зелинская

вошли в сердце остриём кинжала.

      Он ведь так наделся на это…

      …на то, что в его руках в этом танце они будут так близко, и лёд растает. Что он коснётся её, поделится своим жаром, и она откликнется, как сегодня утром в библиотеке, её глаза снова засияют, и между ними не будет больше никого…

      – И что же, у меня теперь нет надежды даже на такую малость? – спросил он тихо, видя, что Себастьян и Таисса говорят друг с другом.

      – Прости, – ответила она глухо, но твёрдо, продолжая смотреть мимо него.

      – Приятного вечера, леди Иррис, – он медленно отступил в сторону, беря на ходу бокал с вином.

      Ему показалось, ноги идут, как по воде, опускаются в зыбкую вату, и звуки расплываются, а вокруг всё заволакивает алый туман.

      Силы небесные! Ну почему так больно?!

      Потому что именно сейчас он окончательно понял, что надежды нет. Иррис принадлежит другому. Его брату. С момента, когда он впервые её увидел и навсегда.

      Нет, даже хуже. Она не принадлежит сама себе, связанная узами этой помолвки, обещаниями, данными его отцу и Себастьяну, ритуалом и кучей всяких условностей, до которых ему нет никакого дела, но которые она никогда не нарушит.

      Он отступил в тень галереи, остановился, прислонившись спиной к колонне, и выпил бокал до дна, совсем не чувствуя вкуса.

      «А чего ты ждал, мой князь? Что она упадёт тебе в объятья?».

      Цинта был прав…

      Дуарх бы побрал Цинту с его правдой!

      За болью пришла ярость, желание сжечь этот зал и дворец, и весь Эддар, и даже воду в бухте. Он смотрел перед собой, пытаясь силой воли унять это безумие, которое накрыло его с головой. Он сжал пальцами мраморные перила так сильно, что камень под его руками раскалился, обжигая листья вьющихся роз.

      Не сейчас. Позже…

      Он должен быть осторожен. Если у него есть связь с Потоком, не стоит им всем об этом знать.

      Значит, она решила так…

      Если на него не смотреть, то будто ничего и не было… И это ничего не значило… И если с ним не танцевать, и не говорить, то всё зарастёт, как порез на руке?

      Не зарастёт.

      Нет, Иррис, даже не надейся…

      Он снова посмотрел на арку, на их милую пару, и его затопила волна безотчётной ненависти к Себастьяну.

      Она так смотрит на него…

      И улыбается ему…

      Прикасается…

      Доверяет…

      Слушает…

      Может она и любит его?

      Эта мысль была невыносимой.

      Нет, не может быть, чтобы всё было притворством! Он чувствовал совсем другое…

      И если бы не эти чувства, может, ему было бы легче?

      Он даже отсюда ощущал её смятение и желание. И оно притягивало его совершенно необъяснимо, как пчелу притягивает цветок.

      Проклятье!

      Музыка вырвала его из терзаний – бал начался. Он оттолкнулся от колонны, снова провёл рукой по волосам…

      Она хочет играть в безразличие – хорошо. Он умеет играть и в эту игру.

      – Таисса? –