Огненная кровь. Том 2. Ляна Зелинская

сегодняшним утром? Может, ему снова стоит попросить прощения? Он бы попросил. За что? Да всё равно, лишь бы она не была такой холодной…

      Он взял ещё бокал вина.

      «С этой горой не всё так просто».

      Сегодня он тоже сложил два и два. Вспомнив, как ожила гора на помолвке, и в тот момент, когда в обсерватории он был так близок к тому, чтобы разнести и библиотеку, и башню, и весь дворец после слов Иррис о том, что для него надежды нет. В нём бушевала такая ярость, такое разочарование, что гора откликнулась – забирая их себе.

      Он весь день искал ответы, поговорил с Хранителем, читал книги, и понял только одно – эта сила, проснувшаяся в нём внезапно, определённо связана с Иррис. Она – Поток, и каким-то странным образом он соединился с ней и с этим Потоком. Он может черпать из него силу. Только как такое возможно, он не понимал. Для этого нужен ритуал, нужен Заклинатель, умеющий связывать силу, и желание обеих сторон быть соединёнными. Но ведь между ними ничего такого не было. Что же это тогда?

      Но сила росла с каждым днём и становилась разрушительной. И вот сейчас он чувствовал, как она снова пробуждается и ворочается в нём, как дикий зверь в берлоге, и единственное, что могло её усмирить – этот взгляд, которого он так жаждал.

      Посмотри на меня…

      Он допил второй бокал, сунул его проходящему слуге и, проведя по волосам рукой, направился к церемониальной арке, нацепив на лицо маску скучающего безразличия.

      Она решила его не замечать? Что же, он умеет привлекать внимание.

      – Таисса, – он чуть кивнул сестре, взял её руку и, склонившись, поцеловал медленно и торжественно, – эта арка идёт тебе даже больше, чем это, несомненно, изумительное платье. И если ты никому не отдала первый танец, я с удовольствием бы забрал его себе, надеюсь, ты не против, учитывая, что Себастьян занят?

      – Открыть этот бал с тобой? – левая бровь Таиссы чуть поднялась, и это была крайняя степень изумления, которую она могла себе позволить. – Ты сегодня чудо как любезен, Альберт, и не стоит упускать такое редкое явление. Этот танец твой.

      – Себастьян, – он церемонно поклонился брату, – я даже завидую тебе немного, быть в окружении таких прекрасных цветов! Поздравляю ещё раз!

      – Хорошего вечера, Альберт, и спасибо, – Себастьян ответил вежливым поклоном, но было видно, что он тоже немного удивлён.

      Альберт шагнул дальше и остановился напротив Иррис. Она стояла натянутой струной, бабочкой, наколотой на булавку, и лишь на шее пульсировала жилка, показывая, что она жива, но лицо застыло маской, и дышала она неглубоко и часто.

      Она снова не смотрела ему в глаза, а куда-то мимо, в одну точку вверх, на галерею и оркестр.

      – Леди Иррис, – он склонился для поцелуя, волосы соскользнули с плеча, укрыв этот жест от посторонних глаз.

      И её рука снова была ледяной, как тогда на помолвке, и почти безжизненной. Он удержал её, перевернул, проведя большим пальцем по запястью, и поцеловал в середину ладони, прижавшись обжигающе-жарким поцелуем и вложив в него всю силу