Акула пера в СССР. Евгений Капба

и на раз накатал материал лучше, чем я, да еще – по моей теме, над которой бьешься-бьешься, а всё – никак.

      – Давайте сразу договоримся: все плюшки вам, эксклюзивный материал с места событий – мне. И я еду с вами.

      – Куда – с нами? – удивились одновременно Стельмах и милиционер.

      – Базу накрывать.

      – Ян Генрикович, он у тебя идиот? – спросил капитан старшего егеря.

      Тот помотал головой.

      – Не! Но парень бойкий, сам видишь.

      – Та-а-ак… Товарищ Белозор, на кой хрен это тебе надо? – он даже фуражку снял и капли пота со лба утер – после дождя парило.

      – Гонзо-журналистика, – ответил я.

      – Чего ты материшься? – удивился милиционер. – Нормальная у вас журналистика, и газета нормальная… Не то что у мозырян, например.

      – Говорю, советский журналист должен быть с трудовым народом, плечом к плечу. Если надо – по уши в мазуте, если придется – с лопатой на поле, или как сейчас вот – в первых рядах на страже закона и живой природы родного края. Не сторонним наблюдателем, а прямым участником событий! Иначе – говно получится, а не материал. Сплошной формализм и отсебятина.

      – Допустим, – поднял палец вверх капитан. – Только допустим, что я уговорю Привалова дать добро на публикацию. И что – ты прямо к базе нас и отведешь?

      – Отведу, – кивнул я. – Хоть сейчас. Только нужны будут лодки, иначе часа четыре добираться будем.

      – Та-а-ак! – снова протянул капитан и нахмурил брови. – Признавайся давай, в чем подвох?

      – Смычок, – пожал плечами я. – И черт знает, сколько там тех браконьеров. Может – трое, а может – дюжина. А больше нет никакого подвоха.

      – Твою мать, – сказал милиционер и заорал: – Гапоненко! Кончай мурыжить подозреваемого и дуй сюда! У нас тут намечается войсковая, чтоб ее, операция.

* * *

      Не знаю, какие высшие силы задействовал милицейский капитан с соответствующей его белобрысой голове фамилией Соломин, но на рассвете я уже сидел в одной лодке с Яном Генриковичем и крапивницким участковым – сержантом Гапоненко, и сжимал в руках весла, как самый здоровый и бесполезный. Место на карте-то я уже показал!

      Хотел вовлеченности и погружения – вот вам, пожалуйста.

      Таких лодок было с десяток – Стельмах поднял егерей, начальник всея районной милиции – полковник Привалов – прислал пару каких-то заспанных дядек в гражданке и целую толпу народа в форме. Был и кинолог с собакой.

      Над разлившейся широкой Березиной клубился туман, звуки разносились над водой громко. Утреннее солнце лениво поднималось над рекой, разгоняя рассветную хмарь. Лодка резко ткнулась носом в песок, и я, сдавленно матерясь, принялся тереть ушибленное веслом колено – на спине глаз еще не придумали, а старшие товарищи предупредить меня о том, что река закончилась, не удосужились.

      Капитан Соломин подошел ко мне и погрозил пальцем:

      – Ну, смотри мне, товарищ Белозор… Если мы в епархию жлобинцев зазря полезли – не сносить нам головы. И тебе и мне.

      Через плечо у него висел раструб мегафона, и я тут