Красная ягода. Черная земля. Сборник стихов. Анна Долгарева

пришло дыхание чумы,

      Мне стало страшно от того, что мы

      Недели не могли прожить без ссоры,

      Не целовались вместо разговора,

      Не падали в постель, глухонемы.

      А больше страха не было и нет.

      Уж нам ли, русским, не привыкнуть к краху

      Систем, законов, правил, Росгосстраха.

      Увидимся, когда настанет свет.

Март 2020

      «Я так боюсь поссориться с тобой…»

      Я так боюсь поссориться с тобой —

      чтоб это не было последним разговором.

      Идёт весна, она идёт, как бой,

      по городам, по красным светофорам.

      И мы с тобой – мы происходим в ней,

      но происходим как бы вопреки

      огромной, обступающей войне,

      невероятным приступам тоски.

      Я так боюсь поссориться теперь —

      со всеми, с кем когда-то говорила.

      Наш Рагнарёк, и нам его терпеть,

      собрав в кулак оставшиеся силы.

      Но только нежность побеждает страх.

      На небе – красно-синем, цвета мяса,

      отчётливо виднеется корабль,

      но мы вцепились в землю – в эти трассы,

      хрущёвки и цветочные ларьки,

      и станции метро, и магазины,

      и это всё живое – вопреки.

      И мы с тобой живые – вопреки.

      И даже слышен стрёкот стрекозиный.

      Пускай она уходит, эта дрянь,

      огромная космическая хтонь.

      Уйди, от городов моих отстань,

      моих любимых никогда не тронь.

      А что ещё, вот мой зелёный двор,

      в нём жёлтые цветы и много света.

      Я завершаю каждый разговор —

      «люблю»,

      поскольку важно только это.

Апрель 2017

      «имя моё печаль…»

      имя моё печаль,

      и эта печаль глубока,

      как осенняя прозрачная

      призрачная река,

      на студёную воду падает пёрышко и плывёт

      за холодный октябрь, не смотря вперёд.

      имя моё печаль,

      я слышу, как яблоко в осеннем саду

      срывается в траву, чтобы там гнить,

      и над ним повисает паук, из брюха выпустив нить,

      а яблоко лежит, и люди за ним не придут,

      чтобы поднять, унести, варенье сварить,

      так и лежать, и гнить.

      имя моё никто,

      не дают таким ни домов, ни могил,

      никто меня к людям не выводил,

      никто меня не крестил.

      нет у меня дома, если и был когда,

      ничего не помню, в голове у меня вода,

      а если был бы, то не знала бы ледяных пустынь,

      собирала бы яблоки в рассветную стынь,

      влажные, холодные от росы,

      и варенье варила в вечерние бы часы,

      когда тени подступают, стучат в окно,

      а я варю варенье, мне не холодно, не темно,

      носила бы длинные волосы и алую шаль.

      имя моё никто.

      имя моё печаль.

      имя моё любовь,

      и я лежу на дне прозрачной реки,

      запрокинута моя голова и руки легки,

      и несёт меня иссиня-студёная эта вода

      за чёрные леса, за далёкие города,

      после