Путь домой. Алексей Гравицкий

тише, я скользнул на кухню и принялся развязывать первый собранный мешок, где между курток, перевязанные мусорным мешком лежали ножи. Пусть даже тупые, но все равно оружие.

      Узел я затянул на совесть. Мешок не развязывался.

      Черт, за каким хреном я его вообще развязываю? Или страх совсем соображалку отключил? Я вцепился пальцами в полиэтилен и рванул бок мешка, прорывая в нем дыру, но было поздно.

      В коридоре тихо прошуршали шаги. Я суетливо принялся дербанить мешок, понимая, что не успеваю добраться до ножей. Шаги застыли, спина зачесалась под чужим взглядом.

      – Чего суетишься, киса?

      Не веря своим ушам, я медленно повернул голову. В дверях, привалившись плечом к косяку, стояла Яна. Она улыбалась, отчего на щеках проявились милые ямочки, а в глазах плясали бесенята.

      – А-а-а, – протянул я.

      Улыбка девушки стала шире.

      – Вчера ты был более разговорчивым.

      Вчера. Вчера ситуация была другая, и говорил я не с ней. А что с ней? Или за тридцать лет и полтора месяца я разучился с бабами общаться? Вроде проблем никогда не было. Но почему-то именно сейчас я чувствовал себя глупо, как неопытный старшеклассник, которому уже хочется чувств, отношений и плотских утех, но как их получить он пока не знает.

      Да еще перед глазами всплывал недобрый оскал Фарафонова: «Хорош на мою телку пялиться».

      Пауза затягивалась.

      – Ты чего здесь делаешь? – спросил я, чтобы хоть что-то спросить.

      – А что, нельзя?

      – Ну, ты же вроде с ним?

      – Я сама по себе, – прервала глупую череду вопросов Яна. – Могу быть с ним, а могу и не с ним.

      Она отклеилась от косяка и шагнула ко мне навстречу. Я бросил мешок и поднялся на ноги. Яна к тому времени оказалась ближе, чем я предполагал.

      От нее пахло ухоженным женским телом. Никакого парфюма, да и откуда ему здесь взяться, свой тонкий, неповторимый аромат. В голове затуманилось.

      Я могу себя контролировать. Могу. Всегда мог, подумаешь – пара месяцев без женщины.

      Руки Яны обвили шею. Ее грудь коснулась моей.

      «Что ж я в самом деле как в первый раз-то?» – пронеслось в голове злое.

      – А ты, правда, в Москву идешь?

      – Правда. Не боишься, что он нас убьет?

      – Не-а, – озорно улыбнулась она. – Он не узнает.

      И впилась в меня губами, отчего все вопросы и неловкости растаяли, как утренний туман.

      Вернулся я под вечер.

      Фарафонов встретил меня сам, из чего можно было сделать вывод, что мне не доверяют и контролируют или, как минимум, дают понять, что все под контролем.

      Два мешка барахла Фара воспринял спокойно, как само собой разумеющееся. Зажрался он здесь, жирует. Для меня то, что я притащил из той квартиры, было по нынешним временам сокровищем. Для «большого человека» – обыденностью. Но на обед я честно заработал.

      В столовке ждала Звездочка. Уж не знаю, как прошел ее первый рабочий день на новом месте, но тарелку с рыбной похлебкой она поднесла мне сама. Села напротив, совсем по-женски и пока я ел, с грустью