Одарённые. Кетаб второй. Виктор Паршаков

ломали язык, выказывая повиновение империи. Тиррген, где же ты, заступник? Обманул, вождь… Проклятья не устрашился…

      – Врёт, паскуда. – Белоголовый воин указал тому, что в плаще, на княжну и зарёванную Оллайду. – Эта плела про Кадаган, а эта ей подпевала.

      – Нет! Нет Кадаган! – застонал Третад. – Дура девки, страшно, вот и скажи глупо, чтобы испугать солдаты, чтобы не тронуть, честь оставить. Прости глупая, разум уснуть от страх…

      Он снова медленно пополз к ногам воина, но безжалостно получил сапогом по лицу от белоголового.

      – Врёт, – повторил тот с презрением.

      – Это правда? – спросил воин в алом плаще. Первые два слова, которые он произнёс с тех пор, как вошёл в зал, лязгнули сталью.

      Княжна уставилась в пронзительные льдисто-голубые глаза. Воин был красив. Правильные черты лица, острые скулы, волевой подбородок гладко выбрит по дафиаркамской моде. Светлые, почти белые волосы зачёсаны назад. Братья с тем белоголовым, что нарушил Кадаган? Нет, просто похожи. Но всё равно очень близки.

      Друзья. Друзья детства.

      Девушка поднялась на ноги, двинулась к нему. Десятки мечей выскользнули из ножен и окружили со всех сторон. Она не остановилась.

      – Стой, невеста, не спеши! – Белоголовый тоже взялся за меч. – Больше ни шагу, поняла?

      Княжна поняла. Она медленно опустилась на колени, но не склонила спины, как её отец, и продолжила неотрывно смотреть в глаза воина, гордая и прямая.

      «…и налетят чёрные беркуты, – беззвучно зашептали губы сами собой, – но поведёт их беркут белый… беркут белый, крылья красные, взгляд отважный, сердце чистое…»

      – Чего ты там бормочешь? – строго спросил белоголовый. – Отвечай на языке империи, когда к тебе обращается сам наследный принц Дафиаркама!

      Сёстры испуганно переглянулись, князь затаил дыхание.

      – Ну? – Белоголовый не выдержал, сделал шаг вперёд, но крепкая рука принца задержала его.

      Губы девушки остановили на миг бормотание, дрогнули в лёгкой улыбке.

      «…летит выше облака, всё видит, всё знает, куда махнёт крылом – туда смерть упадёт, куда перо уронит, там пожар разгорится…»

      Она научилась этому давно, ещё до первой крови. Не говорила никому: ни отцу, ни сёстрам, лишь иногда потихоньку боль роженицам снимала да указывала пастухам, где искать заблудшего кхора. Когда же пришёл Тиррген и привёл войско, когда убил братьев и потянул к княжне свои грязные похотливые руки, она не сомневалась, что отвадит вождя ниу.

      Она ошиблась.

      Страх прочно засел в сердце девушки, застрял кривым ножом в подреберье. Отдать себя Тирргену княжна не боялась, но Сивый Нурталл, дед вождя… Его распевный шёпот сгибал хребет любому воину, заплетал мышцы в тугие жгуты, отнимал дыхание и волю. Его цепкий взгляд пронзил девушку насквозь и долго шарил внутри. Именно Нурталл заставил князя принять калын за старшую дочь.

      Никто не смог возразить, языки липли к гортаням. Не смогла возразить и княжна.

      – Нурталл рядом с Тирргеном – Тиррген