Темница миров. Пробуждение. И. Барс

сердце. В наших краях так сложно встретить такого внушительного альваранти́йца. Их сейчас вообще днем с огнем не сыщешь. А уж такого… Высокий, синеглазый, красивый, сильный. Хм-м… Я б такому и без Обряда Открылась.

      Уголки губ Люси неприязненно опустились.

      – Не понимаю, как мы с тобой могли делить одну утробу на двоих, – едва сдерживая брезгливый смех, поморщилась она.

      «И не только ты, Люси, и не только ты…», – про себя подумала Роксалия. Хотя мысленно согласилась с Кори. Если оценивать незаинтересованным сторонним взглядом, то Йоран и Патрок действительно были очень даже ничего. Но в том-то и дело, что Лия заинтересована. Йоран после всего случившегося, по ее мнению, заслуживал в подарок мешок козьих какашек. Не больше. Патрока же она воспринимала неким средним между отцом и братом.

      Да, не стань Йоран для нее предателем, Роксалия, скорее всего, обратилась бы именно к нему в этом щекотливом вопросе. Хотя тоже спорно. Когда он сдал ее Высшим, ей было четырнадцать, и она воспринимала его исключительно как друга, самым близким человеком. Если подумать, Лия никогда даже не видела его внешности, словно общалась не с лицом, а с тем, что находилось внутри него. Также происходило с Люсирией, Колирией и Тирой. Она знала каждую черточку их прекрасных лиц, но при этом у каждой оно было иное, не имеющего ничего общего с красотой, лишь с тем, что они транслировали из своих душ. Даже у близняшек. Казалось бы, где найти более одинаковых людей? Но для Лии не существовало настолько непохожих друг на друга девушек. Чем чаще она с кем-то общалась, тем быстрее исчезали лица, уступая место сути. Когда же общение прекращалось, суть начинала меркнуть, вновь возвращая зрению способность видеть внешность.

      Так случилось и с Йораном. Спустя столько лет дружбы, Лия вдруг увидела лицо Ньёрда только после его «ножа в спину». И пять лет видела лишь физическую оболочку. Он сильно вырос, нарастил мяса на костях, его черты приобрели мужественность и резкость. Лия замечала, как на него засматриваются и Осы, и Моли, и Птички, и даже Бабочки, когда Вершитель проходил мимо. Ей хотелось крикнуть им всем, что не стоит даже тратить время на этого двурушника! Он того не стоит. Но, конечно, она этого не делала.

      Вот в чем заключался вопрос. Смогла бы Роксалия, в случае если бы они с Йораном продолжали дружить, переломить в себе этот дружеский барьер, чтобы отдать себя ему на Обряде? Сейчас это уже не имело значения. Кроме ненависти и презрения, она к нему больше ничего не испытывала.

      – Я не представляю, с кем можно договориться, – перебила Лия начавшую заступаться за Ньёрда Кори.

      – Так уж и не представляешь? – удивилась Люсирия. – Вспомни, кто больше всех слюней роняет, когда ты мимо проходишь. Из тех и выбирай. Даже я таких парочку знаю, а ты уж и подавно.

      – О! Да! Я видела, как Джэро́м захлебывался однажды, когда ты мимо полигона проходила, – тут же забыла Колирия о Хранителях, включившись в роль подсказчицы.

      Роксалия представления не имела, кто это такой. Куда уж хуже кандидат, если он незнакомец?

      – Кто