Фазерботы. Андрей Деткин

и ничего, всегда прибывал в казарму своим ходом. Похромаешь немного и норм, – санитар убрал спрей в сумку, принялся тряпицей замысловато обматывать стопу.

      – Ты чего, в портянках? – удивился Фаза.

      – Портянка сто очков даст вашим чехольчикам.

      После того Ссэр взял рядом стоящий короткий сапог с ремешками по бокам, всунул в него ногу. Фаза только сейчас обратил внимание, что на медике не берца. «Да уж, – в какой раз повздыхал сержант, – компашка что надо». Его взгляд остановился на Пижоне. Тот стоял у реки, левой рукой натягивал брючину, а правом, смоченной в воде, тер ткань на колене, отмывая грязь. «Почему я сразу не застрелился?».

      Он тяжко выдохнул, подозвал профессора и его помощника. Самым категоричным тоном предупредил, чтобы впредь шлемы не смели снимать. Это наистрашнейшее нарушение. Он одевается в расположении базы и там же снимается.

      Глава 6. Синька

      – Я извиняюсь, не помню как вас по имени-отчеству, – негромко поинтересовался Кишлак, поравнявшись с профессором.

      – Олег Юрьевич, – с плохо скрываемым пренебрежением проговорил тот, не сбавляя шага, мельком взглянул на снайпера.

      – Олег Юрьевич, – продолжал Кишлак доброжелательно, – может, доктор сядет на вашего ходунка? Он ведь за него пострадал. Посмотрите, как хромает дядька?

      – Не может, – сухо отрезал ученый и не стал объяснять почему.

      – Зашибися, – ехидно усмехнулся Седой.

      – Боливар не выдержит двоих, – вставил Рама.

      – Тихо всем, – Фаза обернулся, колючим взглядом, как погонщик, ткнул каждого говоруна.

      Словесная пикировка прервала его размышления о выборе маршрута. Все время сержант приглядывался к научникам, отмечал их выносливость, физическую форму, ходкость, моральную составляющую, делал пометки. Схема движения почти была готова, но случай на переправе скомкал и швырнул в урну все выкладки. Фаза предполагал, что транспортер ограничен в маневренности и с этим придется считаться. На крайний случай держал в уме возможность бросить машинку, а оборудование перегрузить на плечи отряда. После того как взвесил тяжесть закрытых и опечатанных алюминиевых ящиков, выкинул эту мысль из головы. Лесные, а также овражистые, топкие, аномально насыщенные участки постарался исключить из маршрута. Путь вышел длиннее запланированного в полтора  раза.

      Он уже смирился с мыслью, что этот рейд – Божья кара за грехи и ему надо пройти этот путь до конца, чтобы стать  увереннее, сильнее, чтобы поднять авторитет до непререкаемых высот. «Да, уж. Дорожка на голгофу, – нехорошие мысли продолжали одолевать сержанта. – Чтобы так вот все сложилось по-говенному – постараться надо».

      Покорившись судьбе, Фаза почувствовал, что даже начал испытывать от всех этих сложностей и неприятностей какое-то мазохистское удовольствие. Страх и неизбежность одновременно угнетали и бодрили, добавляли болезненную остроту восприятия. Сердце стучало тревожно, что мешало равновесию и в то же время держало на пике формы. Время от времени легкая дрожь прокатывалась по всему телу и взбадривала мысли