Фонтан бабочек. Ирина Сабенникова

хотел мне вернуть.

      История, рассказанная старым шкафом

      – Знаешь, наш шкаф простудился! – сообщила Стеша нарочито озабоченным голосом.

      – Какой шкаф? – не поняла я.

      – Ну как-какой, наш! Большой, с цветными стёклышками!

      – И что с ним? – недоумевала я, стараясь вспомнить тот шкаф, о котором шла речь, к вещам привыкаешь и постепенно перестаёшь их замечать.

      Между тем Стеша не отставала:

      – Он простудился и теперь кашляет, когда открываешь дверку. Кх-кх-кх – вот так, – продемонстрировала она, чтобы я не сомневалась.

      – Может быть, петли проржавели, смазать надо, – предположила я, как всякий здравомыслящий человек, предлагая простейшее решение.

      – Нет, петли – это не то, он точно простудился, и его надо лечить, а то совсем разболеется и умереть может!

      Информация о том, что шкаф может умереть, меня удивила, и я попыталась умерить детскую фантазию.

      – Шкаф может сломаться, он вещь, а умирают только люди и животные.

      Стеша посмотрела на меня с недоверием, в её взгляде ясней ясного читалось: «Как же так, взрослый человек, а простых вещей не понимаешь?»

      Я смутилась, хотя и не вполне понимая, почему именно, просто не хотелось вот так, наскоком менять детское представление об окружающем мире. Живой этот шкаф или неживой, для меня никакого значения не имеет, а для неё совсем наоборот. Хорошо, пусть так, вырастет и забудет об этих фантазиях, а пока надо как-то помягче её к этому подвести. Я и сама фантазёрка, но со шкафом – это перебор.

      – Как же он мог простудиться, он в комнате лет десять уже стоит и никуда не выходит.

      – Как же он выйдет, – засмеялась Стеша, – он же шкаф, ножек-то у него нет!

      «Ну вот и хорошо, – подумала я, – ребёнок мыслит логически верно».

      Словно подслушав мои размышления, Стеша тут же дала мне понять, что логика может быть не только линейной:

      – Мы на санках с папой ходили кататься, окно в комнате открытым оставили, вот шкаф и продуло. Теперь кашляет. Лечить надо.

      – Как его лечить, громадину такую, – возмутилась я, поняв, что проиграла, – таблетки ему в ящичек насыпать или леденцов от кашля?

      – Леденцов, – согласилась Стеша, не услышав в моем голосе иронии, – леденцы вкусные.

      Пришлось нам идти в магазин и покупать мятные леденцы.

      Прошло некоторое время, я забыла историю с простуженным шкафом, приписав её детским фантазиям. Но так случилось, что мне пришлось остаться у сына и спать в гостиной на диване, как раз напротив шкафа. На новом месте спать всегда непривычно: то сны снятся беспокойные, то не уснёшь никак. Так было и в этот раз, хотя я до сих пор не вполне уверена, было ли.

      Проснулась я так же неожиданно, как и заснула. В комнате стоял полумрак, и лишь настольная лампа давала немного света. Я лежала с прикрытыми глазами, силясь окончательно проснуться или заснуть, и сквозь ресницы разглядывала комнату. В этом неверном освещении и вещи приобрели нечёткие очертания, утратив присущую им жёсткость линий и форм, ограничивающих их свободу. Вот в таком странном состоянии