Песнь Бернадетте. Черная месса. Франц Верфель

минуту звуки повторяются: «Гым… гым… гым…»

      – У тебя что, горло болит? – спрашивает Луиза.

      – Нет, мама, горло у меня не болит…

      Когда все те же непонятные, зловещие звуки раздаются в третий раз, Луиза настораживается, в ней просыпается подозрение.

      – Что ты все жужжишь, как муха на стекле? Что ходишь вокруг да около?

      – Мне нужно тебе кое-что рассказать, мама… Это касается Бернадетты…

      – Что опять натворила Бернадетта? – встревоженно спрашивает мать.

      – Ах, мама, она видела в гроте Массабьель молодую даму, всю в белом, с поясом небесно-голубого цвета… И дама была босая, а на каждой стопе у нее по золотой розе…

      – Praoubo de jou! – привычно восклицает Луиза. – Что ты мелешь, несчастная?

      – Бернадетта сначала хотела перекреститься, но не смогла, а потом, когда дама ей позволила, смогла…

      Мария вздыхает, как будто она не только не нарушила данного слова, но, напротив, выполнила тяжкую обязанность. В комнату возвращается Бернадетта. Мать накидывается на нее:

      – Что ты там видела, ненормальная?

      – Ты разболтала… Зачем ты разболтала? – спрашивает Бернадетта и долго, пристально глядит на сестру. В голосе ее, однако, не слышно упрека, скорее в нем звучит облегчение. Она делает два шажка к матери и растопыривает пальцы, как будто греет руки над огнем. Сердце у нее тает от радости, что теперь она может говорить о своей тайне.

      – Да, мамочка, я видела красивую-раскрасивую даму в гроте Массабьель…

      Эти восторженные слова – последняя капля, переполняющая чашу терпения до предела измученной женщины. После целого дня безнадежных усилий и разочарований она еще должна выслушивать этот бред от ни на что не годных бездельниц, которые столько времени проваландались невесть где. Больше всего ее возмущает яркий румянец на щеках Бернадетты. Это взволнованное лицо любящей, которая готова принести любые жертвы на алтарь своей любви, готова проявить строптивость и упрямство. Голос Луизы звучит так пронзительно, что к нему невольно прислушиваются в соседней квартире супруги Сажу.

      – Что ты видела? Ничего ты не видела! Ты видела не красивую-раскрасивую даму, а обыкновенный белый камень… Вы видите красивых-раскрасивых дам, а я тут за вас надрываюсь, и никто не думает мне помочь. О Пресвятая Дева, какие же у меня негодные дети! Воруют свечи в церкви, сваливаются в дерьмо, ничего, ну ровно ничего не знают из катехизиса, а теперь еще видят красивых-раскрасивых дам… Ну, я вам покажу!

      Она хватает гибкую палку, которой обычно выбивает подушки. Первый удар обрушивается на плечи Бернадетты. Мария пытается убежать и спрятаться. Это еще сильнее разъяряет мать. Луиза преследует младшую, пока не удается огреть и ее. Мальчики также получают свою порцию, нельзя сказать, что совсем незаслуженно.

      – Вот видишь! Теперь мама бьет меня по твоей милости! – вопит Мария.

      Луиза бросает палку. Она забылась и потеряла над собой контроль. Устроила