Полёт. Сборник рассказов от авторов курса Анны Гутиевой. Светлана Соколовская

А у Маши этого опыта было – хоть отбавляй.

      – Пирофорная ты, Конева, – говаривала Василиса Потылицына, главред журнала, устало выдыхая дым в форточку.

      Маша загадочно улыбалась, держала семантическую паузу, прикидывая, что именно имела в виду Вася – что она горячая девчонка? Или огонь-баба? Что она профи, способный с огнем во взоре в горящую избу?

      – В голове у тебя вроде есть мысли, идеи. Но все вместе они образуют плотный слой мусора. Мелкой фракции. Понимаешь? У тебя доступ кислорода к мозгу перекрыт. А температура мусора постоянно повышается, и начинается спонтанное самовозгорание. Ты как торфяное болото, Маш, – вроде полезное ископаемое, но вечно что-то где-то полыхает.

      Ископаемое! Нормально? Это Василиса так намекала, что она на год моложе Маши.

      Все это, конечно, было хорошо. В смысле, не то чтобы очень хорошо, но вполне сносно. Главное – наконец свобода, никаких тебе дедлайнов, пожаров и «срочно в номер!» Теперь тишина. И книга. Книга, Мария! Садись, пиши! Маша открыла ноутбук и минут пять глядела на пустой лист ворда. Потом снова достала телефон.

      – Вадюша, привет. Я без реверансов, ок? Есть подработка какая, а? Мне срочно.

      – Привет. Не, нету ничего.

      – Я не привередливая, ты же знаешь. Могу рекламу взять.

      – Маш, я серьезно. Ничего нет. Вообще. Реклама на полгода вперед написана. Голяк, хоть стихи читателей печатай.

      – О! А у меня есть пара новых рассказов. Возьмешь? Деньги нужны позарез.

      – Маш, ну ты чего. Я пошутил. Какие рассказы – Василиса никогда в жизни ничего такого не пропустит.

      – Та-ак. Это она, да? Она всех против меня вздыбила? Чтобы выдавить меня из профессии? Это месть такая, что ли?

      – Конева, а что ты хотела? Ты встала и ушла – в непростое, между прочим, для команды время. У тебя творчество, книга, все дела. Но тут тоже люди. Василису можно понять, она обиделась.

      – А ты? Ты тоже обиделся?

      – А не за что, что ли, Маш?

      Маша бросила телефон обратно в ящик стола и уставилась в окно. Вторую древнейшую профессию часто сравнивают с первой, мол, недалеко ушла – работают другой частью тела, а методы, по сути, те же. Нету, говорят, нынче свободной независимой журналистики, и профессионалов настоящих не осталось. Обидно, да, Маш? Обидно. Сначала надо горячее в клюве принести, а потом тебе говорят, что у тебя в голове только мусор и лозунги, а людям нужны истинные ценности. И чувствуешь, что поимели тебя самым что ни на есть древнейшим способом. А где искать его, это слово и истинные ценности, если свалка кругом и воронье голодное каркает.

      Свет солнца был мутным, приглушенным, пыльным. Ладно, раз не пишется, надо хотя бы окно помыть, – подумала Маша и пошла за водой. Вымыла окна – не смогла остановиться – протерла от пыли мебель, перемыла полы, посуду, обувь, садово-огородный инвентарь, постирала шторы и постельное белье. Нашла в чуланчике банку с остатками красной краски,