Удольфские тайны. Анна Радклиф

меня вздрагивать. Говорят, часто случается, что люди слышат эту музыку перед смертью. Но сколько лет я слыхал ее, а вот все не умираю!..

      Эмилия сначала улыбалась, как только заговорили об этом нелепом суеверии, но в теперешнем своем состоянии не могла не почувствовать ее заразительности.

      – Ну и что же, друг мой, – спросил Сент-Обер, – неужели никто не отважился проследить, откуда раздаются звуки? Легко было набрести и на музыканта.

      – Как же! Многие пробовали проследить звуки по лесу, но музыка уходила все дальше и дальше. Тогда наши крестьяне, труся, как бы не попасть в беду, прекращали поиски. Обыкновенно эта музыка не начинается так рано, а всегда попозднее, так около полуночи, вот когда эта яркая планета, что встает из-за далекой башни, опускается за лес.

      – Какой башни? – с живостью подхватил Сент-Обер. – Я не вижу никакой.

      – Извините, сударь, но отсюда виднеется башня, и луна прямо светит на нее – вон в конце аллеи, далеко отсюда. Сам же замок скрыт за деревьями!

      – Да-да, папа, – вмешалась Эмилия, – разве ты не видишь что-то яркое, сверкающее над темным лесом? Мне кажется, это металлический флюгер, на который падает лунный свет.

      – Правда, правда, теперь я вижу, на что ты указываешь. Кому же принадлежит замок?

      – Владельцем его был маркиз де Вильруа, – отвечал Лавуазен.

      Сент-Обер казался взволнованным.

      – Вот как! – промолвил он. – Неужели мы так близко от Леблана?

      – Прежде это было любимое имение маркиза, – продолжал Лавуазен, – но впоследствии оно опостылело ему, и он не показывался здесь много лет. Недавно разнесся слух, будто он умер и замок перешел в другие руки.

      Сент-Обер вздрогнул, услыхав эти слова.

      – Умер! – воскликнул он. – Боже мой! Когда же это случилось?

      – Говорят, недель пять тому назад. Да разве вы знавали маркиза, сударь?

      – Поразительно! – промолвил Сент-Обер, словно не слыша вопроса.

      – Почему ты находишь это поразительным, папа? – спросила Эмилия с робким любопытством.

      Не отвечая, он опять погрузился в задумчивость. Через несколько минут, оправившись немного, он спросил:

      – Кто наследовал поместье?

      – Я позабыл, как его величают, – отвечал Лавуазен, – его сиятельство проживает больше в Париже, сюда его и не ждут.

      – Так, значит, замок заколочен?

      – Почти что так, сударь. Старуха-домоправительница да ее муж-дворецкий присматривают за домом, но сами живут отдельно, во флигельке.

      – Замок, вероятно, большой, – заметила Эмилия, – и для двоих там пустынно?

      – Да, в нем жутко, барышня, – подтвердил Лавуазен. – Я бы ни за какие блага не согласился провести там ни одной ночи, хоть озолотите меня.

      – О чем это вы? – спросил Сент-Обер, очнувшись от своих дум.

      Когда хозяин повторил свои последние слова, Сент-Обер застонал, но, как будто боясь, что Лавуазен заметит его расстройство, поспешил спросить, давно ли он живет в этом крае.

      – Почти