Люди как боги. Книга 3. Кольцо обратного времени. Сергей Снегов

с иронией посмотрела на меня.

      – Я-то могу. Но сумеешь ли ты без меня?

      – Нет, Мери, без тебя не сумею, – честно сказал я. – Быть без тебя – все равно что быть без себя. Или быть вне себя. Я один – только половинка целого. Ощущение не из лучших.

      – Мог бы сегодня обойтись и без неостроумных шуток, Эли! – Она нахмурила брови.

      Некоторое время мы шли молча. Я с опаской поглядывал на нее. Столько лет мы вместе, но я до сих пор побаиваюсь смены ее настроений. Сердитое выражение ее лица превратилось в отрешенно-мечтательное. Она спросила:

      – Угадаешь, о чем я думаю?

      – Нет, конечно.

      – Я вспоминаю стихи одного древнего поэта.

      – Никогда не замечал в тебе любви к поэзии.

      – Ты во мне замечаешь только то, что тебе помогает или мешает, все остальное тебе не видно.

      – Потусторонностей, или нездешностей, или каких-либо сверхъестественностей я в тебе не открывал, это правда. Какие стихи ты вспомнила?

      Она показала на мятущиеся кроны.

      Кружатся нежные листы

      И не хотят коснуться праха…

      О, неужели это ты,

      Все то же наше чувство страха?

      Иль над обманом бытия

      Творца веленье не звучало?

      И нет конца и нет начала

      Тебе, тоскующее «я»!

(Иннокентий Анненский)

      Я согласился, что многое в стихах соответствует моменту. Если оставить в стороне несуществующего творца с его веленьями, остальное можно принять: страх гибели действительно присущ всему живому, а желания того конгломерата молекул и полей, который у каждого называется одинаково – «я», на самом деле бесконечны. Лишь насчет тоски можно поспорить. Тоска – чувство нерабочее, для отпуска и отдыха, а что интересного в томительном отдыхе?

      – Удивительно, как ты умеешь все упрощать, – сказала она с досадой.

      И опять мы шли молча, а потом я поинтересовался, какое у нее мнение насчет причин катастрофы.

      – Прямо противоположное тому, на котором настаивает Павел, – ответила она презрительно. – Удивительный вы народ, мужчины. Ищете злой умысел в каждой загадке! В вас так сильна воинственность, что вы готовы допустить, что сама природа непрерывно ведет с вами боевые действия. Приписывать ей собственные недостатки и просчеты – это легкий путь. Но вряд ли правильный!

      – В том, что мы воинственны, виноваты женщины: вы сами рожаете нас такими. Однако ты не противопоставила аргументам Ромеро убедительных опровержений.

      – Я вижу лишь непроверенные факты и поверхностные догадки об их причинах. Мне нечего опровергать.

      Ее слова произвели на меня большее впечатление, чем я в тот день согласился бы признать.

      Вечером наша гостиная была полна. Ольге, Ромеро, Олегу, Орлану, Лусину достались кресла, Труб и Граций с трудом разместились на диванах: ангелу мешали крылья, а трехметровый галакт боялся вставать, чтобы не удариться головой в потолок. Ромеро доложил, что задача второй экспедиции в ядро Галактики – обнаружить неведомых противников