Симфония для смертельного трона. Э. Дж. Меллоу

чужому выбору мелодии.

      «Чтобы знать, на что способны твои дары, сначала должно понять, на что способна твоя музыка, – объясняли Ачак. – Возможно, ты, дитя, и музыкально одаренная, но это не значит, будто ты знаешь все о музыке. Все о мелодиях, которые можно создать, а вместе с ними и заклинаниях».

      Конечно же Ачак были правы, что только ухудшило настроение Арабессы. В такую прекрасную погоду ее сестры бездельничали в комнатах Нии, настежь распахнув окна. Они наслаждались лимонадом и слоеным тортом, пока теплый ветерок с ароматом жасмина проникал в дом с улицы. А Арабесса сидела здесь и делала домашнее задание.

      Ее снова охватило раздражение.

      Она не завидовала своим сестрам, но легкость, с которой оживали их дары без участия инструментов или знания музыки, была, безусловно, одним из поводов для зависти. Арабесса часто хотела поменяться даже с Ларкирой, несмотря на то что той с трудом удавалось контролировать намерения своего голоса. По крайней мере, для собственной защиты Ларк могла просто открыть рот и выпустить свои дары.

      Нии едва ли нужно было шевелить пальцем, дабы вызвать пламя.

      Арабесса смотрела на свои руки, чувствуя, как силы собираются в кончиках ее пальцев. Но там они и останутся, если она не сможет создать музыку, звук, ритм – дверь, через которую выходила ее магия.

      – Они грязные? – спросил знакомый глубокий голос. Подняв голову, Арабесса увидела шагающего к ней Зимри. Пусть она и сидела в тени, при виде молодого человека ей стало жарко. От этого недуга она страдала уже давно – фактически с тех пор, как ей исполнилось тринадцать.

      «Слишком долго», – подумала она, учитывая, что теперь им обоим было по шестнадцать.

      – Грязные? – нахмурившись, переспросила она.

      Темная кожа Зимри блестела на солнце, а белая рубашка и простые брюки казались подходящими для такой теплой погоды.

      – Твои руки, – уточнил он, остановившись у края ее одеяла. – Ты смотрела на них так, будто они были измазаны чем-то отвратительным.

      – Грязь едва ли можно назвать отвратительной.

      – Тогда кровь.

      Она фыркнула от смеха и положила руки на колени.

      – Ты слишком расстроена для такого раннего утра. И слишком много занимаешься. – Зимри опустился рядом с ней, лег на бок и подпер голову рукой.

      Он выглядел, как довольный кот, и Арабессе очень хотелось погладить его.

      Отмахнувшись от этой мысли, она принялась перечитывать разложенные перед ней нотные листы.

      – Чем усерднее потрудишься сейчас, тем больше отдохнешь потом, – ответила она.

      – Я бы согласился, но все мы знаем, что в ближайшее время ты не собираешься развлекаться.

      Раздражение вернулось.

      – Я развлекаюсь.

      – Не так часто, как следовало бы.

      Она выпрямилась.

      – Просто не все из нас могут позволить себе роскошь бездельничать. У некоторых есть обязанности.

      В ответ на это Зимри поднял бровь.

      – Безусловно,