Сентябрьский жасмин. Лидия Петровна Будрик

это я так спросил, – отговорился он и сразу понял, кто именно побывал у него в гостях.

      – Аня и Валера уже спят, – сказала она тихим голосом.

      – Отец приехал с работы? – спросил он.

      – Да, дома уже давно. Ты не волнуйся, у нас все хорошо. Отдыхай.

      – Спокойной ночи, – ответил он и отключил мобильник.

      А сам присел к столу и задумчиво сказал:

      – Ну, Сластёна, будем пробовать тою приворотную стряпню.

      Он убрал телефон в сторону, взял пирожок, откусил его и понял, что тот с мясом и очень вкусный. И уже вслух довольно восхитился:

      – Ну, не просто вкусно! А очень вкусно! Или это мне так с голодухи показалось?

      Он ел пирожок за пирожком, а сам все думал о браконьерах, которые распустились в наглую и делают, что хотят. Вышестоящее начальство закрывает на все глаза. Да и сами местные депутаты не раз были замечены на той запрещенной охоте. Надо было срочно принимать меры. Сегодня ночью подстрелили две косули и тут же их разделали прямо на опушке леса. На той неделе вырезали все семейство кабанов вместе с кабанятами. Время для отстрела запретное, а они творят беззаконие и нарушают все правила и закон. В это время никто не убивает животных без надобности, потому что выводится потомство. И если подстрелить самку, то детеныши непременно обречены на верную гибель. А из этого следует, что, о размножении диких животных – можно забыть. Их численность и так сокращается, а тут отстрел кормящих самок и полный беспредел.

      Егерь подключил телевидение. А в местной газете выставили фотографии с останками убитых зверей, которые браконьеры не увезли с собой.

      В дверь неожиданно позвонили, и он громко крикнул:

      – Кто там? Входите!

      На пороге появился Проклов. Вид его был хмурым и даже удрученным. Он молча пожал ему руку и так же молча и устало плюхнулся на стул.

      А Василий предложил:

      – Пирожки будешь?

      – Сам пек?

      – Почему сам? Будущая жена!

      Тот вышел из своего забытия, удивленно приподнял брови и спросил:

      – Кто-кто?

      Фролов налил в кружку молока и протянул ему.

      – Пей и ешь. Поди, целый день голодный.

      – Я и пить не хочу, и кусок в горло не лезет.

      – Найдем мы их! Обещаю.

      – Найти-то найдем, да только кто накажет этих зверюг? – возмущался Проклов.

      – Суд накажет. Подадим на них в суд, и они не отвертятся.

      – Мне мой хороший знакомый сказал, что с ними наш прокурор был. Ты думаешь, он их не отмажет?

      – Отмажет, – согласился с ним Василий. – В нашем суде – да. А мы на них в Москву напишем! В Генпрокуратуру.

      Григорий вздохнул от безнадежности и взял пирожок. А сам разломил его пополам, сразу откусил и стал медленно жевать. Потом как-то оживился, посмотрел на пироги и похвалил:

      – Вкусные! И кто та будущая жена? Секрет, или все же, как другу, раскроешь тайну? Все та же, что в любви тебе призналась?

      – Я раскрою, только ты никому. Даже своей Василиске.

      – Обижаешь! – развел тот руками.

      – Настя