Короли вкуса. Мила Бачурова

вашу делаю! – сорвалась на крик Вероника. – Человек может погибнуть, а убийца – сбежать! Может быть, вы хоть немного пошевелитесь?!

      Следователь машинально взял у нее пирожное. Хорошо, если так же машинально от него не откусит.

      – Задержите его хотя бы! – крикнула Вероника.

      Ей было физически больно смотреть на лицо следователя и ощущать, как медленно и не в ту сторону крутятся шестеренки у него в голове. Дверь на лестницу оказалась рядом, Вероника бросилась туда. Понеслась, перепрыгивая через ступеньки. Слабо-слабо брезжила мысль: «А что я буду делать, когда окажусь на парковке?»

      Серьезно – что? Врезать этому Живчику? Призвать к ответу? Пообещать кару небесную? Н-да, в плане однозначно присутствуют серьезные пробелы. Начать с того, что и плана-то никакого нет…

      Вероника выскочила на улицу, понеслась к парковке и уже издалека с облегчением заметила, что Живчик еще там. Впрочем, облегчение быстро сменилось тревогой, когда послышался удар и после этого – громкий вопль Вована, исполненный поистине шекспировского трагизма.

      Вероника прибавила ходу, обогнула несколько автомобилей и замерла, тяжело дыша.

      Картина была неоднозначной. Живчик стоял, не то наполовину загрузившись в потрепанный «Логан», не то наполовину выгрузившись из него, и, раскрыв рот, смотрел вперед и вниз. Перед капотом, чуть ли не под колесами, валялся на асфальте Вован, держась за левую лодыжку. Вокруг него сверкали на солнце осколки разбитой фары.

      – Меня сбили! – выл Вован. – Наезд на пешехо-о-ода! Лишение пра-ав!

      – Да я даже не тронулся! – Живчик пальцем указал на Вована. – Этот псих просто подошел и разбил мне фару, сделайте что-нибудь!

      То, что призыв «сделать что-нибудь» относится не к ней, Вероника поняла, как только мимо нее быстрым, уверенным шагом прошел парень в полицейской форме. Не следователь, похожий на Никитина, а другой.

      – Руки покажите, пожалуйста, – обратился он к Живчику – с вежливостью, от которой кровь в жилах леденела.

      Живчик побледнел, но руки медленно поднял.

      – Хорошо, молодец. Давай, вот так.

      Вован, почуяв, что ветер задул в правильную сторону, голосить перестал. Полицейский ловко застегнул наручники на запястьях Живчика. Сурово спросил:

      – Запрещенные вещества, оружие имеются? Лучше сейчас сдать, добровольно. Зачтется.

      – Да нет у меня ничего, вы с ума сошли?! – воскликнул Живчик.

      Для убийцы он вел себя чрезвычайно хладнокровно. Безупречно разыгрывал полнейшее недоумение.

      – Все так говорят, – вздохнул полицейский. И принялся сноровисто хлопать Живчика по бокам.

      К машине подошел запыхавшийся следователь – отстал, видимо, и от Вероники, и от молодого коллеги. Он все еще держал в руке салфетку с пирожным. Слава богу, хоть не надкусанным. Вероника перевела дыхание и спросила:

      – Вы нашли Наташу?

      – Кого? – бросил на нее короткий взгляд следователь.

      – Наташу, уборщицу! – мгновенно вновь закипела Вероника. – Она же отравится, пока вы тут…

      – К Наталье Кругловой едет патруль, –