Короли вкуса. Мила Бачурова

руке знакомое пирожное.

      – Чито? – переспросила, не сразу проглотив чай.

      – Это – ела?! – рявкнула Вероника, указывая на пирожное.

      Только что исполненная решимости, она вдруг поняла, что не хочет, не может к нему прикасаться. От кулинарного шедевра словно бы веяло холодом, и казалось, что одно касание может отнять от жизни пару лет.

      На колене у женщины лежала салфетка. Вероника схватила ее и забрала-таки пирожное – почти вырвала из толстых, мясистых пальцев. Положила на бортик мойки.

      Женщина что-то неразборчиво забормотала. Вероника села перед ней на корточки, вцепилась взглядом. Раздельно проговорила:

      – Ты. Ела. Пирожные?

      – Не брала! – замотала головой та.

      Ишь ты. Когда надо, все понимает. Мгновенно смекнула, что к чему.

      – Я не брала! Наташа давала.

      – Стоп. Какая Наташа? Кому давала?

      – Наташа. Сменщица. Я пришла, она ушла.

      До Вероники дошло, что женщину сейчас больше всего тревожит перспектива получить втык, а то и увольнение за поедание реквизита. Однако первый испуг быстро прошел, и уборщица нахмурилась:

      – А вы – кито?

      – Конь в пальто! – заорала Вероника. – Наташа – это вторая уборщица, так?

      Женщина покивала.

      – И где она?

      Уборщица захлопала глазами. А у Вероники случился щелчок, вызвавший прозрение. Нечасто, но приходилось ей бывать в подобных помещениях до переезда в Москву. Кто бы ни обитал там – грузчики, уборщики, заводские рабочие, – один элемент практически всегда, так или иначе, присутствовал. И чем выше рангом предприятие, тем больше пользы из него можно было извлечь. Потому что на серьезных предприятиях вопросы должны решаться быстро и эффективно, а не «щас поищем, где-то вроде было».

      Вероника встала, крутанулась на каблуках, скользя взглядом по стенам. Ничего, ничего, ничего… Ну вот, конечно, дверь!

      К двери скотчем были приклеены два файлика с двумя листами бумаги. Верхний – график. В столбик – имена, в строчку – даты. А ниже – еще один список имен, тех же самых, но с номерами телефонов.

      Что-то лопотала уборщица. Вероника, не обращая внимания, бросила ей: «В пирожном яд! Не трогай», – будто малого ребенка пугала, а сама начала набирать номер, написанный против имени «Наталья».

      Восемь, девять…

      – Наташе Софья звонила, не берет, – сказала уборщица, имя которой тоже наверняка было в списке. Из тех, которые с разбегу не прочтешь, их таких было два. А третья – Наталья.

      – Угу. Не берет, только дает, – буркнула Вероника. – Два, семь… Вован, падла! – взвыла она.

      Телефон в руке завибрировал, из «шторки» сверху вывалилось уведомление с именем и фотографией звонившего. Вероника потянулась к кнопке сброса, но в последний миг передумала. Вспомнила, что Вован, вообще-то, следит за убийцей. Рявкнула:

      – Что?

      – Вероника, он уходит.

      ⁰⁸

      – Куда уходит? – обалдело спросила Вероника.

      – К машине, наверное. Куда же еще.

      – Задержи