Дикий, дикий Запад. Карина Демина

тут семьдесят пять!

      – Вообще-то, все женщины общины считаются его женами. – Нелюдь сцепил руки на груди. – Он может призвать к себе любую, которая понравится.

      – А как же их… мужья?

      – Будут рады, а уж если та понесет… Впрочем, все дети общины считаются детьми пророка.

      Чарльз закрыл глаза, успокаивая гнев и Силу, что в последнее время бурлила бесконтрольно. Не иначе, от нервов.

      – Но на самом деле он всегда точно знает, в ком есть кровь Великого Змея. И да, своих дочерей он берет в жены в первую очередь.

      – Это же…

      – Это свободная община, – пояснила девица и поморщилась. – А еще у них есть пушка, маги и ружья, потому их, конечно, недолюбливают, но воевать…

      – Все одно кроме пушки, магов и ружей там взять нечего, – добавил ее брат-страшилище.

      – И как же мне быть?

      Почему-то подумалось, что предыдущий его план, явиться и потребовать сестру, не выдержит столкновения с реальностью.

      – Подумать надо.

      – И матушку спросить, – добавила девица, почесав щеку. – Матушка точно знает.

      Чарльз лихорадочно шевелил мозгами. А что, если обратиться к шерифу? Должен же быть в этом захолустье шериф. И вообще какие-нибудь войска. Можно им заплатить или…

      Там, дома, ему доходчиво объяснили, что Августа – особа совершеннолетняя, вольная поступать так, как ей самой заблагорассудится, а потому искать ее полиция не станет.

      Что-то подсказывало, что здесь ответят примерно то же самое.

      Может, правда, не столь вежливо.

      – А знаете что? – Чудовище громко хлопнуло в ладоши. – Приходите к нам вечерком. На ужин. Там и потолкуем, заодно матушка чем сподмогнет.

      Еще чего не хватало!

      Но вежливость требовала согласиться.

      Прежде Эдди не слишком-то спешил тянуть в дом всяких там… Нет, притащил однажды щенка с перебитой лапой, потом еще сокола, которого сам выходил. Котенка горной пумы.

      И так, по мелочи. Но это же другое.

      – Гость? – Матушка если и удивилась, то виду не подала, но взгляд ее, полный задумчивости, обратился на меня. – Милисента, мне понадобится помощь.

      Вот уж не было печали.

      Нет, обычно я не против заниматься стряпней. Я даже умею. Мамаша Мо, которую, что характерно, тоже в дом притащил Эдди и случилось это лет десять тому назад, меня хорошо учила. Но одно дело сварить похлебку и лепешек напечь, и совсем иное – маяться дурью, придумывая чего-нибудь этакое.

      Впрочем, с кухни меня скоро отослали.

      Готовиться.

      Ага. Можно подумать, я – рисовый пудинг, которому выстояться надо. Только разве с матушкой поспоришь? И к чему оно? Раз спровадили, я и пошла.

      Не к себе.

      К Эдди.

      – Чего думаешь? – Братец отыскался, как и следовало ожидать, на конюшне. Огромная, она предназначалась для двух десятков лошадей, но ныне в ней стояли жеребец Эдди, на редкость пакостливая и кусучая скотина, моя Гроза и матушкина Сметанка, да еще ослик, на котором Мамаша Мо ездит в город.

      Эдди вздохнул.

      И