Незнакомцы на мосту. Джеймс Донован

читать, он поднял взгляд и сказал:

      – Я не нахожу здесь ничего, что могло бы повлиять на мое суждение о вас, и готов к тому, чтобы вы стали моим юридическим представителем в суде.

      Это было сказано на превосходном английском языке с легким прононсом, свойственным британцам из высших слоев общества, которые прожили в Бруклине несколько лет.

      Я описал ему свое участие в деле о страховке в суде Манхэттена, в котором фигурировала подчиненная Советской России Польша. Он пожал плечами и ответил:

      – Это чисто юридическая уловка. В конце концов, если бы страховые компании не занимали подобной позиции и соглашались на выплату, они могли бы затем оказаться в положении, при котором им пришлось бы удовлетворить требования истца повторно, случись изменения в политике польского правительства.

      Я был поражен. Он совершенно точно указал одну из причин, почему тактика отсрочки выплат страховок жизни людей за «железным занавесом» и была взята на вооружение нашими страховыми компаниями.

      Потом я информировал его, что соглашусь принять любой гонорар, утвержденный судом и имеющий разумные пределы, но собираюсь передать деньги на нужды благотворительности. Абель заметил, что это мое «личное дело». Сумма вознаграждения в десять тысяч долларов, уже названная ему, его устраивала, и он объяснил, что в тюрьме к нему являлся некий адвокат, потребовавший гонорар в четырнадцать тысяч. Абель отверг кандидатуру, поскольку тому человеку, по его словам, «не хватало чувства профессионального достоинства». Ему также претила «небрежность в одежде» и «траур под ногтями». («Он воспитан как истинный джентльмен», – отметил я про себя.)

      Когда с подобными формальностями было покончено, мы сели, и он спросил меня, каким мне видится его положение. С кривой усмешкой он сказал:

      – Похоже, меня поймали со спущенными штанами.

      Я рассмеялся. Замечание оказалось тем более забавным, что агенты ФБР, ворвавшиеся ранним июньским утром в номер, действительно застали Абеля спавшим в чем мать родила. Производившие арест офицеры обнаружили полный набор шпионских приспособлений как в отеле, так и в студии Абеля в Бруклине. Там были коротковолновые приемники с расписанием времени передач, пустотелые болты, запонки, зажимы для галстуков и прочие тайные контейнеры для передачи сообщений, а также шифровальная книга, закодированные записки и оборудование для микрофильмирования. Не говоря уже о картах с отмеченными на них важнейшими элементами оборонной системы Соединенных Штатов. Более того, представители правительства заявляли, что имели в своем распоряжении полное признание вины одним из сообщников Абеля.

      – Боюсь, полковник, мне ничего не остается, кроме как согласиться с вами, – сказал я и объяснил, что, судя по просочившимся в печать деталям и по беглому личному просмотру мною официальных рапортов, хранившихся в офисе судебных клерков, доказательства его шпионской деятельности выглядели неопровержимыми. – Буду откровенен. С принятием